Молоты Ульрика

— Ваши деньги не будут потрачены зря, если это будет вам полезно. Вчера ночью Купеческая Гильдия лишилась золотых весов, которые стояли в их главной зале. Они были символом их деятельности. Вчера ночью некий важный символ был изъят из штаб-квартиры ордена Рыцарей-Пантер. Прошлой ночью церемониальная заздравная чаша городского Ополчения исчезла при невыясненных обстоятельствах. Прошлой ночью из закрытого кабинета в Гильдии Алхимиков пропал Перегонный Куб Распятия. Той же ночью Храм Шаллайи утратил Безупречную Вуаль. Картина ясна? Это стоит ваших затрат? Это только те, о которых я знаю, но можете заключать пари на то, что есть и другие. Прошлой ночью кто-то систематически обобрал все важнейшие организации этого города, похитив наиболее почитаемые святыни.

Ганс глубоко вздохнул. Все было куда хуже, чем он предполагал.

— Я не знаю, что происходит в Мидденхейме, — сказал Блейден с сожалением в голосе. — Это не всплеск преступности. Это заговор.

Ганс знаком приказал Арику и Аншпаху следовать за ним. В дверном проеме он остановился. И повернулся.

— Я благодарен вам, Блейден. Как бы вы это ни оценили.

— Это неоценимо, Комтур Ганс. И я попрошу вас об услуге.

— О какой? — спросил Ганс после паузы.

— Когда вы выясните, что здесь творится, расскажите мне. Если честно, все это весьма беспокоит меня.

Из «Ленивого Осла» они вышли через черный ход и остановились в темном переулке, поджидая Моргенштерна, вздумавшего слегка окропить стену таверны.

— Ты же говорил, что по одной кружке, — отметил Драккен.

— Хорошо, что сумели остановить его после трех: радуйся и этому, — устало сказал Эйнхольт.

— И еще кое-что! — с триумфом произнес Моргенштерн, поправляя одежду. — Я говорил вам, что в этом городе не происходит ничего такого, о чем первыми не узнали бы владельцы таверн и постоялых дворов!

Драккен недоуменно нахмурился и посмотрел на Эйнхольта. Вроде бы они сидели в одной и той же таверне и все участвовали в одном разговоре. Что же они упустили?

— Какое «кое-что» ты обнаружил? — спросил Эйнхольт.

— А вы не видели, как тоскливо и скучно там было? Вы не видели, чего не хватало?

— Знаешь, я не такой уж знаток таверн Мидденхейма, — сказал Эйнхольт.

— Представь себе, что мы этого не заметили, и расскажи нам все, пока мы не умерли от старости, — добавил Драккен.

— Кубок Радости! Кубок Радости! Это же очевидно!

Тут же в Моргенштерна вонзилось два взгляда, полных непонимания. Терпеливо, словно он объяснял это детям, Моргенштерн начал обстоятельный рассказ.

— Кубок Радости — талисман Гильдии Виночерпиев. Каждый год таверны соревнуются между собой за эту награду, и победившее заведение выставляет его на почетном месте над баром. Это знак, который говорит людям, какая пивная в городе самая лучшая. Так вот, «Ленивый Осел» выиграл кубок на прошлом Миттерфруле, и где он теперь? Вот то-то! Под сукном, которое закрывает нишу над баром? Явно нет! Он тоже пропал!

— Подожди, не торопись, — сказал Эйнхольт. — Ты полагаешь, что потеря Зубов Ульрика сравнима с кражей какои-то луженой кружки, которой поклоняются твои дружки-выпивохи?

— У каждого из нас свои сокровища, — сказал Моргенштерн. Он готов был распространяться на эту тему дальше, но тут в переулке появилось еще четыре длинные тени.

Люди, которые стояли у фонтана. Они приближались к Волкам по двое с каждого конца переулка. Лица были неподвижны и жестоки.

— Время повеселиться, — сказал Моргенштерн. И бросился в атаку.

Его огромное тело снесло двоих парней, шедших с западного конца, отбросив одного в лужу конской мочи, а второго припечатав к стене. Двое других в то же мгновение набросились на Драккена и Эйнхольта.

Драккен чуть присел, встретил нападающего ударом кулака под ребра и тем же движением перебросил его через себя. Эйнхольт сцепился со своим противником, и они пытались повалить друг друга, топчась по мусору и опрокидывая корзины с пустыми бутылками.

Моргенштерн занялся тем, что вдалбливал голову своего оппонента в заплесневелую стену переулка. Казалось, он ищет зазор между кирпичами, куда вошел бы череп бедолаги. К этому времени его второй противник поднялся на ноги, и в его руке блеснула сталь.

Драккен окрикнул Моргенштерна. Благодаря невысокому росту, Криг легко уходил от ударов противника, который уже оправился после полета и теперь наседал на Волка с новыми силами. Криг уклонился от удара, присел под широкой дугой следующего, отпрыгнул от третьего и прижался к стене. Соперник еще раз попытался достать Драккена, но проворный Волк нырнул под руку и со всей силы ударил в подвернувшийся бок. Парень взвыл от боли, схватился рукой за ушибленное место и тут же получил удар в челюсть. Одним меньше.

Эйнхольт резко ударил своего противника коленом в пах, отчего тот немедленно ослабил захват. Ягбальд повалил его на землю, но тот не собирался так просто сдаваться. Ударом ноги он сшиб Эйнхольта с ног. Драка пошла по новой, и теперь два здоровых мужика катались по навозу и прочей дряни, выламывая друг другу руки, пытаясь удушить, кусаясь…