Момент

– Мои мысли куда более смелые, – прошептала она.

– Чем то, что я делаю сейчас?

Пальцы, которые она так страстно желала вновь ощутить на своей коже, зацепились за край кружевного бюстгальтера и медленно двинулись по его верхнему контуру.

– Определенно, – с трудом ответила Кассандра, не сводя с него глаз.

Указательный палец дерзко задел её набухший сосок. Кассандра резко встрепенулась, потупила взгляд, лишь на секунду ощутив неловкость ситуации. А после, её взгляд заволокло тем же плотным туманом возбуждения, что царствовал в облачных глазах Клима.

– Опасный момент, – прошептал он, следя за движениями своей руки. – Я пригласил тебя для серьезного разговора, но ты умудрилась продемонстрировать мне малую часть своего строптивого характера. И смотри, что из этого вышло. А казалась милой и послушной девочкой. – Клим коротко усмехнулся и снова задел её сосок. Кассандра поджала губы. – Зачем ты споришь со мной? Хочешь, чтобы я злился? Или тебе просто нравится противоречить всем и всему?

– Я получаю удовольствие, – ответила Кассандра шепотом. Секунду назад, когда острая и сладкая боль разнеслась по телу от грубой мужской ласки, изящно и чувственно, на высоких шпильках, она перешагнула черту, от которой всё это время старалась держаться подальше. – Мне нравится наблюдать за мужчинами, которые прячутся за глупыми принципами, придумывают себе миллионы правил, только чтобы отвлечь себя от одной единственной мысли: как бы так сдержаться и не думать о том, чтобы трахнуть меня? Это по-своему увлекательно. И, кажется, сейчас этот опасный момент настал именно для вас, Клим Маркович. Вы – мой босс. Запрещаете мне тихонько работать допоздна, а сами же нарушаете одно из главных установленных вами правил. – Она нарочно опустила взгляд на его руку, замершую на её горячей груди. – Ответьте мне, Клим Маркович, не об этом ли вы думаете каждый раз, когда смотрите на мои губы?

Кассандра неспешно обхватила его руку на своей груди и облизала указательный палец. Она почувствовала резкое напряжение его тела и начала медленно и чувственно сосать. Клим низко прорычал. Его внимательный и опьяненный взгляд наблюдал за ней, зрачки расширились. Поддавшись порыву, Клим вонзился в её губы и целовал так требовательно и жадно, что Кассандра едва устояла на ногах. Его ласки были грубыми и ненасытными. Без особого труда Клим приподнял Кассандру, крепко держа за талию, и усадил на свой рабочий стол. Сжав кисти женских рук, Клим настойчиво опустил её ладони на стол и надавил.

– Сейчас я трахну тебя, Кассандра, – прорычал он, глядя в её глаза. – Прямо здесь. На своем столе. Есть возражения?

– Вы – мой босс, – изобразила она наивный взгляд. – И это ваш кабинет. Ваш стол. Ваше желание…

Её фантазии сбывались! Так вот, что способно пробудить в нем жадное, похотливое желание обладать ею? Нужно лишь спорить и не соглашаться с ним, а Кассандра, как никто другой, обожала это делать.

Клим грубо задрал её юбку и одним рывком сорвал трусики. Он порвал их, словно те не желали подчиняться ему так же, как послушные пуговицы белой рубашки. Кассандра опустилась на стол, извивалась и гладила свою грудь, выпавшую из бюстгальтера. Она отдавалась моменту грубой и ненасытной страсти, болезненным, но сладким ощущениям и с трепетом ждала, когда резкий толчок разрушит её внутренние замки, в которых она прячется от неумолимого давления близких. И ей безумно хотелось погибнуть там же, под их руинами. И, когда Клим грубо вошел в нее, наполнив пустующую чашу одиночества временным чувством единения, Кассандра вскрикнула от боли и полетела с самой высокой башни вниз. Мужские руки крепко удерживали её на месте, твердый член пронзал тело, а вся она постепенно разбивалась об острые выступы скал. И ей нравилась эта боль, нравилось отпускать мысли, с которыми невозможно распрощаться просто сказав себе: хватит! Чувство невосполнимой потери исчезало с каждым ненасытным толчком. Опасения и обиды смывало мощной волной, создаваемой мужской силой.

– Смотри на меня, Кассандра, – приказал Клим глухим голосом. – Смотри на меня!

Она распахнула глаза.

– И кончай, – прорычал он, впиваясь в нее дикими глазами.

И она упала. Разбилась, как и хотела. Погибла под завалами своих страхов и огорчений. Она не ощущала своих конечностей, не слышала стука собственного сердца, хотя чувствовала, как сильно оно колотилось в груди. Ей было хорошо ровно столько, сколько длилась тишина, нарушаемая разве что тихим сбившимся дыханием.

Кассандра открыла глаза. И снова всё было при ней: руки, ноги, голова. Она по-прежнему лежала на твердом столе, между вытянутыми руками Клима. Он хоть и стоял на собственных ногах, но его туловище нависало над ней. Уставший и отрезвленный взгляд медленно с короткими остановками скользил по её телу.

– Что это?

В секунду оживившийся взгляд Клима остановился на её запястье. Рукав белой рубашки задрался, оголив кожу с желто-оранжевыми пятнами.

– Это синяки?

– Я хочу встать, – хрипло сказала Кассандра и подняла голову. Но Клим не желал пропускать её, продолжая держать в заточении. – Отойди.