Moments of passion (СИ)

Так вместе они достигают сладчайшего пика удовольствия, которых будет еще не один и не два в этой ночи, прекраснейшей в их жизни.

Ночи, когда она наконец почувствует его желание, так долго сдерживаемое, во всей мощи. Энакин владеет ею полностью. Так будет всегда, всю ее жизнь. И это — лучшее, что она могла бы хотеть.

…— Что ты сказал сейчас и на каком языке? — толкает легонько Падме мужа в плечо через несколько секунд.

— Лучше тебе не узнавать, — улыбается Энакин, закинув руки за голову. — Считай, что это было «Я тебя люблю».

***

Проснувшись первой, Падме медленно открывает глаза и осторожно выскальзывает из-под руки еще спящего мужа. После утреннего душа молодая женщина на цыпочках подходит к туалетному столику и долго смотрит на свое отражение в зеркале.

Припухшие губы, множество отметок от поцелуев на шее и груди. Энакин совсем не пытался сдерживаться вчера. Ей долго придется теперь носить шарфики и платья с высокими воротниками. Впрочем, его шея и особенно спина, наверное, сейчас выглядят не лучше… Падме чуть стыдливо улыбается, прикрывая лицо рукой.

Ее снова бросает в краску и в груди становится горячо при воспоминании о тех словах, что он шептал ей ночью. Таких невозможно бесстыдных и откровенных, таких обжигающих, опьяняющих страстью. От того, что она делала, повинуясь его желанию, полному не только нежности, но и неожиданной для нее властности.

Еще сильнее бросает в жар мысль о его поразительной мужской мощи и неутомимости, о которой напоминают тянущие мышцы ног и словно пульсирующий тугой комок внизу живота. Горло перехватывает от этого бесконечно стыдного воспоминания и бесконечного желания скорее продолжить открывать новые, познанные в эту ночь благодаря ему удовольствия.

— Иди ко мне, Падме — слышит она за спиной, спокойно-ласковое, требовательное, ожидающее. — Мы остановились на самом интересном месте вчера.

…Днем — сенатор, королева, политик. Она повелевает другими. Но ночью — ее повелителем всегда будет он. Мальчик с Татуина, который стал ее мужем.

И Сила будет пребывать с ними неизменно в эти мгновения. Падме это точно знает.

Комментарий к 1. The First One

Парочка артов на тему первого сюжета:

http://images5.fanpop.com/image/photos/28800000/Anakin-and-Padme-anakin-and-padme-28842096-900-674.jpg

http://orig02.deviantart.net/8cec/f/2013/139/9/a/anakin_and_padme___anidala_by_starwarsowa-d65tgov.png

На всякий случай напишу по поводу возможных комментариев, как герой вышел из ситуации с платьем):

1.Энакин ОЧЕНЬ хорошо умеет обращаться с сейбером. Он вообще много что умеет)

2. Примем как ДАННОСТЬ этой AU, что все произошло аккуратно, красиво, и! НИКТО (кроме платья и некоторых деталей свадебного гардероба Падме) НЕ ПОСТРАДАЛ))))

========== 2.1. The Main One. Part One. ==========

20 ДБЯ, Корусант.

Диалог Энакина с Палпатином частично заимствован из — Стовер М., «Месть ситхов».

Допущено некоторое временное и тематическое смещение заимствованного контента).

Палпатин, как обычно, был сама любезность. Возможно, его приятный тон при их встрече сегодня был некоторым извинением перед Скайуокером за то, что из-за нее немного задерживалась другая, более желанная, встреча - с женой.

— Устраивайся поудобнее, мой мальчик, не стесняйся. Некоторые новости тебе будет не так просто выслушать.

Энакин расположился в кресле с чашкой чая.

— Вопрос касается мастера Кеноби. Мои друзья из сенаторов услышали некоторые… тревожные сплетни о нем.

Энакин непонимающе посмотрел. Что имел в виду Канцлер?..

— Что вы имеете в виду? — внезапно охрипшим голосом произнес он.

— Похоже, что мастер Кеноби находится в контакте с неким сенатором… Очевидно, в очень близком контакте. Слухи утверждают, что его видели, когда он нынче утром покидал резиденцию этого сенатора в… неподобающий час.

— Кто? — Энакин выпрямился в кресле, ставя чашку на столик рядом. — Кто он, этот сенатор?

— Прости, Энакин, но скорее — она. Сенатор — женщина. И ты эту женщину, кстати, неплохо знаешь.

— Вы… Вы хотите сказать…

Нет, он не слышал этого. Не мог. Растерянно моргнув, он встретил сочувственный взгляд Палпатина.

— Порой не замечают лишь те, кто ближе всего, — роковым и словно похоронным набатом прозвучали слова канцлера.

Сердце, сорвавшись, ухнуло куда-то вниз. Его кулаки, живой и механический, сжимались и разжимались в бессмысленной ошеломленности.

— Я бы знал… — только повторял он, не слыша сам себя. — Она никогда… Он совсем не…

Все слова вязли в липком, как паутина, зародившемся подозрении.

— В конце концов, это же только слухи, — притворно вздохнул Верховный канцлер. — Просто… раньше таких слухов до меня не доходило, признаю это. Я знаю, тебе многие завидуют, Энакин. Завидуют Избранному. И в Ордене таких тоже достаточно, поверь мне, мой мальчик. Мне нужно, чтобы ты не боялся зависти. И знал своих истинных друзей в лицо. И предателей, если они таковы, — тоже.

Энакин быстро встал, преодолевая нахлынувшие эмоции.

— Я справлюсь.

— Чудно, Энакин. Я всегда верил и буду верить в тебя, — тайно усмехнувшись, вымолвил Палпатин.