Моменты счастья

Иду. По центру Москвы. Столицы! В сумке громыхают образцы для микроскопа, наночастички. А полгода назад громыхали ДНК в пластиковых пробирках… Диаметр наночастиц – всего сто восемьдесят нанометров. Сто восемьдесят!.. «Один нанометр» – это в миллион раз меньше миллиметра. В школе на геометрии, помню, отмеряли сантиметры по клеткам тетради, например, две клетки – это один сантиметр. Значит, миллиметр – это вот: «(расстояние между кавычками). А теперь разделите это на миллион! Круто…

На мои наночастички мы посадим разные лекарства. Цитостатики от рака или эритропоэтин от инсульта. Пусть даже лекарства на рынок выпустит кто-то другой, но я буду знать, что поучаствовала в чуде продления жизни.

Подумать только… Я хвалюсь своей лабораторией родителям, показываю фотки с телефона… а ведь за это меня могут куда-нибудь упечь за измену родине. Это ведь серьезно охраняемые объекты. Я еще иду, до метро далеко. Светит солнце. Я думаю о всяком. О том, что мне предложили поучаствовать в проекте по компьютерному моделированию в биологии, и что мне бы хотелось туда перебежать. О том, что есть возможность поработать по специальности в Италии. О том, что можно поехать на конференцию в Австралию и заодно попробовать котлетки из крокодила. О том, что летом наконец-то получится съездить посмотреть Германию.

А еще о том, что на самом деле мир открыт и доброжелателен. Что можно выбрать то, что нравится. А можно это сейчас же бросить и выбрать что-то другое. Можно путешествовать. Можно общаться и знакомиться с людьми. Пусть они уходят. Но в свое время они были замечательными. И придут новые люди, и они тоже будут замечательными. А мечты, по-видимому, бывает, все-таки сбываются.

Я осознаю свою юность. Я свободна. И я счастлива.

Ира, 22 года

458

Конец 90-х. По полям Центральной Украины едет «ЗИЛ», доверху груженный рюкзаками и спальниками нашего скаутского лагеря. На самом верху этой мягкой кучи лежу я, уставший и счастливый. От того, что наконец-то еду домой, и, главное, от того, что мне не нужно будет со всеми идти пешком тридцать километров. Смотрю на облака в небе. Они такие пушистые и белые. Удивительные.

От усталости и качки я постоянно проваливаюсь в сон и тут же просыпаюсь. Но каждый сон как целая жизнь. Помню сон, в котором событий было года на два. Такой он был долгий и тяжелый. Хотя я уснул, может, на несколько секунд. Просыпаюсь и снова вижу небо. Пушистое и белое. И так хорошо. И я снова проваливаюсь в сон на секунды-годы.

Вот сейчас лет пятнадцать прошло, а у меня до сих пор иногда ощущение, что я сейчас проснусь где-то посреди поля на трясущемся «ЗИЛе» и увижу белые пушистые облака.

Сергей Турков

459

Июль 1993 года, мне тридцать пять лет. Феодосия. Все утро на даче пахала как лошадь. Смертельно уставшая, еду домой мимо Золотого пляжа. Остановились искупаться. Плаваю и вдруг понимаю, что не существует во всей Вселенной другой среды, в которой человек может быть так счастлив! Море – это живой организм, который тебя принимает, обнимает, жалеет, хранит и лечит. С тех пор я с морем разговариваю, молюсь в море, прошу море мне помочь в трудную минуту. И оно-таки помогает!

Ирина, 55 лет

460

Мне семнадцать. Только закончился выпускной. Нас всей семьей пригласили на соседскую свадьбу, в ресторан. На меня напялили дурацкое выпускное платье (ну надо же куда-то носить, зря шили, что ли?!), с мамой отношения совсем разладились, я вообще не понимаю, что делаю в этом странном месте и зачем рядом посадили прыщавого курсанта мореходки, который пытается неуклюже клеиться. Все как водится на свадьбах начала 90-х, невеста в юбках, пышная как торт, тосты, первый танец молодых…

Но после первого танца вдруг зазвучал вальс! Я жадно оглянулась. К тому времени я уже три года профессионально танцевала, и вальс был одним из моих любимых танцев. Но кто в начале 90-х, а впрочем, да и сейчас, умеет танцевать вальс?!.. На прыщавого курсанта надежды не было. Все прочие гости тоже сидели, потупившись, словно и не слышали волшебной музыки. Я вытянула нос вперед, расправила плечи… но зал был беспросветно тухл. Плечи съежились обратно. С горя водки с курсантом выпить, что ли… и тут вдруг встал папа – пошли! И протянул мне свою широкую шершавую ладонь.

Я никогда не знала, что папа умеет танцевать. Тем более вальс. Тем более так красиво и бережно. Так аккуратно поддерживая спинку. Это был мой самый лучший в жизни бал! Свадьба, отвалив челюсти, забыла выпивать и пялилась, как папа и дочь в платье под цвет папиных глаз кружились по залу, забыв про всех, и клянусь, если бы Наташа Ростова это видела, она бы мне позавидовала.

Татьяна

461

Лето 1996 года. Одесса. Родители развелись, и мама привезла меня впервые на море. Мне шесть лет. И мы идем с ней к кромке воды, запахи вокруг такие сильные, все сладкое, пряное, другое, не такое, как дома! И мама обнимает меня и говорит, что у меня все будет, что я захочу, и в моей голове нарисовались тысячи конфет и сладостей, и под прекрасный запах моря это было самое невероятное счастье.