Моменты

Она вошла в спальню Майкла, заметила коробку, поставленную посередине кровати, и посмотрела в нее. Остальные котята, истощив силы, уснули, сбившись в кучу.

— Поскольку их пятеро, то дело у нас пойдет намного быстрее, если мы будем их кормить вдвоем. Я попозже загляну в аптеку и захвачу еще несколько пипеток.

Майкл тем временем уже наполнил молоком пипетку.

— Ну и что дальше?

Элизабет присела на краешек кровати и приподняла голову котенка.

— Сунь кончик ему в рот и осторожно нажми на резинку.

Котенок в ответ обернул своим язычком цилиндрик пипетки и жадно глотнул.

— Черт меня подери! — негромко воскликнул Майкл.

Он выглядел таким довольным, что Элизабет не могла удержаться от улыбки.

— Только не слишком быстро.

— Это, похоже, куда легче, чем я думал.

— Когда они наедятся, их надо погладить.

Майкл сделал паузу, чтобы снова наполнить пипетку.

— Это еще зачем?

— Если верить моей бабушке, когда кошка вылизывает их, она их не просто умывает, но еще обеспечивает, чтобы входящее в них потом выходило обратно. Лично я считаю, что именно забота и позволяет им вырасти домашними кошками, помимо прочего. Те, кто любят, чтобы их ласкали, вероятно, родились от заботливых матерей.

Пришлось еще несколько раз сходить к чашке с молоком, прежде чем их первый питомец утолил свой голод. Когда они восстановили ритм кормления, Майкл поднял взгляд на Элизабет и спросил:

— А сколько тебе было лет, когда умерли твои родители?

— Я переехала к Алисе, когда мне исполнилось десять.

Элизабет по возможности уклонялась от таких вопросов, в особенности если спрашивал кто-то из людей, ей небезразличных.

— Это была авария?

— Что?

— Несчастный случай?

— О… да-да, это случилось поздно ночью.

Когда она уезжала в колледж, Джордж Бенсон и ее бабушка встретились и решили, что проще и безопаснее, если она унаследует не только имя Элизабет Престон, но и ее биографию.

— Это, должно быть, перевернуло всю твою жизнь вверх ногами: потерять родителей, а потом и всех своих друзей, когда ты переехала жить к Алисе.

По этим отрывочным фактам очень трудно было составить целый рассказ. Она хотела рассказать ему о Элизабет, но сердце предпочитало доверить Майклу то, что было можно, про жизнь Дженни.

— Мы переезжали с места на место довольно часто, так что никаких настоящих друзей у меня и не было. И к тому времени, когда я стала жить со своей бабушкой, я уже привыкла жить без друзей. Похоже, я так и прожила одиночкой всю свою жизнь.

— Вроде тех котят, которых недостаточно гладили?

Ей совсем не хотелось, чтобы он разгадал ее характер. Не то чтобы она боялась разоблачения и огласки; больше ее тревожило другое: если ему удастся выяснить, кто он на самом деле, то тогда возникнут непреодолимые узы. И независимо от того, сколь сладким было искушение иметь кого-то близкого, с кем она могла бы говорить свободно и открыто, пойти на такой риск Элизабет не могла. И уж никак не с Майклом.

— Я полагаю, можно и так сказать.

— Но дело не только в этом?

— Да, — призналась она.

Элизабет почувствовала, что где-то глубоко внутри нее вот-вот должно было что-то произойти. Но ничего не произошло. Не блеснуло никакой молнии, не прогремел гром, не последовало даже удивленного взгляда Майкла.

— Но ты не хочешь рассказать мне, что это такое.

Элизабет взялась за край юбки и вытерла молоко с ротика серого котенка, прежде чем возвратить его в коробку и достать следующего, тоже серого, только с шерстью подлиннее. То, что она делала, и было ответом.

— Ты была отчуждена от семьи своего отца, как я понимаю?

Элизабет засмеялась и, несмотря на свое твердое решение, уступила и ответила на его вопрос. Испугало ее совсем другое: то, как легко и охотно она уступила.

— Отчуждена… какое причудливое слово…

— Я не имел в виду, что так оно и было. Просто мне трудно поверить, что ты выходишь замуж и не приглашаешь родственников, кроме Алисы. Должны же быть как минимум один или два в живых.

— Семья моего отца отреклась от него еще до моего рождения. Когда я училась в средней школе и переживала этакую стадию любопытства, Алиса решила в летний отпуск разыскать их. И когда она в конце концов с ними связалась, они ей заявили, что не желают ни видеть меня, ни слышать обо мне.

Во всяком случае уж это-то было правдой.

Майкл перестал кормить котят.

— Да, это и в самом деле отвратительно. Не надо мне было бередить твою душу. Извини.

— Ну, ты же не мог знать.

— Но я, конечно, черт подери, мог бы предположить. Ты по-настоящему ошарашила меня, когда, выяснив, что не можешь иметь детей, отреагировала на это так, словно наступил конец света. А я-то думал, что вся эта затея с ребенком… ну, что ты это делала для Амадо. Но выходит, что нет, так?

— Когда твои собственные родители бросают тебя, ты вырастаешь с мыслями, что уж для своих-то детей ты будешь самым лучшим родителем. А с мечтами нелегко расставаться.

— Я никогда не думал об этом раньше, но, полагаю, что для ребенка смерть — это в своем роде форма отказа от них.