Моммзен Т. История Рима.

Эта новая система обучения молодежи, революционная и антинациональная, наталкивалась отчасти на сопротивление со стороны правительства. Однако изданный в 593 г. [161 г.] приказ о высылке риторов и философов остался, как и все подобные приказы, почти безрезультатным; в частности этому способствовало то обстоятельство, что состав высших должностных лиц постоянно менялся. После смерти Катона еще часто раздавались жалобы в его духе, но уже не принималось никаких мер. С тех пор преподавание греческого языка и греческой науки было признано существенной составной частью италийского образования.

Но наряду с этим развивалось и высшее латинское образование. Мы уже говорили, как повысился уровень начального латинского образования; как место Двенадцати таблиц занял латинский перевод «Одиссеи», и как римские мальчики учились по этому переводу, словно по усовершенствованной азбуке, правилам своего родного языка, так же как греческие мальчики изучали свой язык по оригиналу. Мы видели, что известные преподаватели греческого языка и литературы — Андроник, Энний и другие — не пренебрегали преподаванием латинского языка наряду с греческим; по всей вероятности, они занимались уже не с детьми, а с подростками и юношами. Это было начало высшего латинского образования, но пока еще только начало. Преподавание языка остается элементарным, пока нет соответствующей литературы. Лишь с тех пор, как появились не только латинские учебники, но и латинская литература и последняя достигла известной законченности в произведениях классиков VI столетия [сер. III — сер. II вв.], лишь тогда изучение латинского языка и латинской литературы действительно вошло в состав высшего образования. После этого уже недолго пришлось ждать эмансипации от греческих преподавателей языка.

По примеру Кратеса, который читал на своих лекциях поэмы Гомера, образованные римляне стали читать с кафедры также произведения отечественных писателей: «Пуническую войну» Невия, «Хронику» Энния, впоследствии также стихотворения Луцилия. Сначала это делалось в узком избранном кругу, а потом и публично в заранее назначенные дни и при многочисленном стечении публики. Чтение сопровождалось иногда критическими комментариями по примеру грамматиков, читавших произведения Гомера. Эти литературные лекции читались бесплатно образованными дилетантами (litterati). Формально эти лекции не были преподаванием для юношества, но они хорошо подготовляли юношество к чтению и пониманию классической латинской литературы.

Подобным же образом обстояло дело с искусством латинской речи. Знатных римлян уже с ранних лет приучали произносить публично панегирики и судебные речи; таким образом, недостатка в этого рода упражнениях никогда не было. Однако настоящее ораторское искусство возникло впервые только в рассматриваемую эпоху, в результате новой системы образования с ее исключительным, аристократическим характером. Первым римским адвокатом, обрабатывавшим форму и содержание своих речей по всем правилам ораторского искусства, считается Марк Лепид Порцина (консул 617 г. [137 г.]); оба знаменитых адвоката времен Мария — мужественный и живой Марк Антоний (611—667) [143—87 гг.] и тонкий, сдержанный Луций Красс (614—663) [140—91] — были уже мастерами искусства красноречия. Упражнения молодежи в декламации, конечно, были расширены и углублены; однако, как и упражнения в латинской литературе, они сводились к тому, что начинающий был лично связан с мастером этого искусства и учился на его примере и уроках.

Формальное преподавание латинской литературы и латинской риторики началось примерно в 650 г. [104 г.]. Его ввел Луций Элий Преконин из Ланувия, прозванный Стилоном («человеком грифеля»). Это был почтенный римский всадник строго консервативных убеждений. С избранным кружком молодых людей, среди которых находились Варрон и Цицерон, Стилон читал Плавта и аналогичные произведения, обсуждал с авторами их наброски речей, и помогал своим друзьям составлять такие наброски. Это было уже действительным преподаванием, но Стилон не был учителем-профессионалом, он преподавал литературу и красноречие так, как преподавали в Риме законоведение, в качестве старшего друга подающих надежды молодых людей, а не в качестве оплачиваемого профессионала, готового к услугам каждого желающего.