Моммзен Т. История Рима.

Курион согласился еще раз отправиться в качестве представителя своего господина в самое логовище льва. Три дня мчался он от Равенны до Рима; когда новые консулы Луций Лентул и Гай Марцелл младший⁷¹в первый раз собрали сенат 1 января 705 г. [49 г.], Курион передал собранию послание полководца сенату. Народные трибуны Марк Антоний, известный в скандальной городской хронике как ближайший друг Куриона и соучастник всех его безумств, но в то же время известный со времен египетских и галльских походов как блестящий кавалерийский офицер, и Квинт Кассий, бывший когда-то квестором Помпея, соблюдавшие в отсутствие Куриона интересы Цезаря в Риме, заставили сенат немедленно прочесть послание. Серьезные и ясные выражения, в которых Цезарь указывал на опасность гражданской войны, на всеобщее желание мира, на заносчивость Помпея и свою собственную уступчивость, неотразимая сила и правдивость его тона, условия соглашения, без сомнения, поразившие своей умеренностью даже приверженцев Помпея, открытое заявление, что теперь он в последний раз протягивает руку для примирения, произвели самое глубокое впечатление. Несмотря на страх перед солдатами Помпея, стекавшимися в столицу в большом количестве, в настроении большинства нельзя было сомневаться; опасно было бы дать ему проявиться. Консулы, пользуясь своим правом председателей, воспротивились голосованию снова выдвинутого Цезарем предложения одновременно обязать обоих наместников сложить с себя власть, а также всех затронутых его посланием планов примирения, как и внесенного Марком Целием Руфом и Марком Калидием предложения заставить Помпея немедленно уехать в Испанию. Даже предложение одного из самых решительных противников Цезаря, более дальновидного, чем его партия, Марка Марцелла, советовавшего отложить решение до тех пор, пока италийское ополчение не будет призвано и не защитит сенат, — даже это предложение не удалось проголосовать. Помпей поручил своему постоянному глашатаю Квинту Сципиону объявить, что он решил теперь или никогда взять на себя защиту сената и что он откажется от нее, если колебания будут продолжаться. Консул Лентул заявил без всяких околичностей, что собственно нет особой нужды в сенатском постановлении и что, если бы сенат хотел и дальше придерживаться своей раболепной политики, он сам начнет действовать и вместе со своими могущественными друзьями подготовит дальнейшие события. Терроризированное таким образом большинство исполнило то, что ему было приказано; оно постановило, что в назначенный и очень недалекий срок Цезарь должен передать Трансальпинскую Галлию Луцию Домицию Агенобарбу, а Цизальпинскую — Марку Сервилию Нониану; кроме того, он должен распустить войско, в противном же случае с ним поступят как с государственным изменником. Когда трибуны, стоявшие на стороне Цезаря, воспользовались своим правом интерцессии и протестовали против этого постановления, они не только подверглись в самой курии (как они по крайней мере утверждали) оскорблениям со стороны солдат Помпея, грозивших им мечами, и вынуждены были для спасения своей жизни бежать из столицы в невольничьей одежде, но, кроме того, окончательно запуганный сенат признал их вмешательство, формально вполне законное, революционной попыткой, объявил отечество в опасности и в обычных выражениях призвал граждан к оружию, поставив во главе вооружившихся преданных конституции магистратов (7 января 705 г. [49 г.]).