Моммзен Т. История Рима.

Приведение в порядок финансов представляло, сравнительно, лишь незначительные затруднения, так как огромные размеры империи и исключение кредитной системы обеспечивали солидные предпосылки для этого. Если государство находилось до той поры в постоянных денежных затруднениях, то всего менее виновата была в этом недостаточность государственных доходов; напротив, именно они-то необычайно увеличились за последние годы. К прежнему валовому доходу, определяемому в 200 миллионов сестерциев, прибавилось благодаря учреждению понто-вифинской и сирийской провинций 85 миллионов сестерциев. Это приращение дохода, вместе с другими новооткрытыми или возросшими доходными статьями, в особенности с постоянно увеличивавшимися поступлениями пошлин с предметов роскоши, щедро вознаградило за потерю арендных платежей с Кампании. Кроме того, благодаря Лукуллу, Метеллу, Помпею, Катону и другим в государственную кассу стекались в чрезвычайном порядке громадные суммы. Причиной финансовых затруднений были отчасти увеличение постоянных и экстраординарных расходов, а отчасти неурядица в делах. Раздача хлеба столичному населению поглощала необъятные суммы; вследствие тех размеров, до которых в 691 г. [63 г.] довел эту раздачу Катон, ежегодный расход по этому предмету доходил до 30 миллионов сестерциев, а после отмены в 696 г. [58 г.] взимавшейся до той поры платы, он поглощал почти пятую часть всех государственных доходов. Военный бюджет также увеличился, когда к гарнизонам, стоявшим в Испании, Македонии и других провинциях, присоединились еще гарнизоны в Киликии, Сирии и Галлии. Из чрезвычайных расходов следует прежде всего упомянуть об издержках по сооружению флота, на который, например, лет пять спустя после великого набега 687 г. [67 г.], было израсходовано единовременно 34 миллиона сестерциев. Здесь следует упомянуть и о весьма крупных суммах, поглощенных походами и приготовлениями к войне; так, например, для снаряжения македонского войска выплачено было Пизону единовременно 18 миллионов сестерциев, а Помпею на содержание и жалованье испанской армии — целых 24 миллиона сестерциев ежегодно. Подобные же суммы выдавались и Цезарю для галльских легионов. Как ни значительны были требования, с которыми обращались в римскую казну, она все-таки могла бы удовлетворить их, если бы в ее, некогда столь образцовое управление, не вкралась общая всему в то время расхлябанность и нечестность; платежи в Эрарий часто приостанавливались лишь потому, что забывали напоминать о неуплаченных еще взносах. Приставленные к этому делу магистраты, двое квесторов, люди молодые, ежегодно сменявшиеся, держались в лучшем случае пассивно; в среде писцов и прочего канцелярского персонала, в прежнее время по справедливости высоко чтившегося за честность, распространились теперь, в особенности с тех пор, как должности эти стали продажными, самые серьезные злоупотребления.

С той поры как нити римского финансового управления сосредоточились уже не в сенате, как было прежде, а в кабинете Цезаря, новая жизнь, более строгий порядок и согласованность проникли во все колеса и винтики этого великого механизма. Два установления, возникшие еще во времена Гая Гракха и подобно язве разъедавшие всю финансовую систему Рима, именно раздача хлеба и откуп прямых налогов, были отчасти отменены, отчасти преобразованы. Цезарь не хотел угрожать нобилитету посредством усиления банковской аристократии и столичного плебса, как это делал его предшественник, а хотел только устранить его и избавить республику от всех паразитов как высшего, так и низшего ранга; поэтому в этих двух столь важных вопросах он шел по стопам не Гая Гракха, а олигарха Суллы.