Монах

— Завтра Круг. Никого не останется в живых. Ну почти никого.

— А что, нет возможности как-то выжить на Кругу? Неужели никого никогда не отпускают? Зачем вообще Круг? Если на нем нельзя выжить — кто будет сопротивляться? Все равно умирать…

Марк усмехнулся:

— Круг создан для того, чтобы усладить взоры исчадий и толпы. Якобы каждому попавшему туда дается шанс сохранить жизнь, если он убьет всех бойцов Круга. Тогда его торжественно отпускают, оглашая это во всеуслышание.

— И что, такие случаи были? — поинтересовался Андрей. — Ты видел такое когда-нибудь?

— Ну начнем с того, что видеть я этого никак не мог — я считаю подобные зрелища варварством и никогда на них не ходил. Не понимаю, как можно глазеть на то, как убивают несчастных, объявленных боголюбами, или же тех, кто пошел против воли исчадий — женщин, детей, мужчин. Отвратительно! Слышать про то, что кто-то все-таки ушел от наказания на Круге живым, я слышал. Очень давно. Подробностей не знаю, но слышал. Вот только мне это кажется невозможным, это все специально распускаемые исчадиями слухи, дающие несбыточную надежду отчаявшимся людям. Ну сам представь, против тебя выходит воин в боевом вооружении — кольчуга, сабля, шлем, — а ты с голыми руками. Есть шансы убить такого противника? А ведь их больше десятка! Обычно на арену Круга выпускают сразу несколько десятков приговоренных, а на них спускают больше десятка вооруженных бойцов Круга. Кровь льется рекой. Мне даже говорить об этом противно, — Марк сплюнул, — это чистая бойня. Кстати, как так оказалось, что ты, будучи взрослым мужиком, ничего не знаешь о Круге? И откуда тебе известны такие хитрые приемы убийства людей? Нет-нет, не хочешь, не отвечай! Я не выспрашиваю у тебя ничего, просто интересно. Если ты пришел откуда-то из глубинки и ничего не знаешь о Круге — откуда знание боевых искусств? Ну ладно, ладно, не отвечай. Я ни о чем не спрашивал.

Андрей отвел от лица купца тяжелый взгляд, кивнул — да, ни о чем не спрашивал, а я ничего не слышал, — и закрыл глаза.

«Может, и правда есть возможность выбраться? — размышлял он. — На арене я буду свободен и, если приложу все умение, может, и выживу? Шанс крохотный и иллюзорный, но все-таки — а вдруг? Завтрашний день покажет…»

Ночь прошла тяжело, впрочем, как и все ночи в тюрьме. Кто-то стонал, кто-то кашлял, стоял смрад нечистых тел, нечистот из параш, пота, гнилых тряпок и соломы. Андрей недоумевал — как Марк умудрился целый год провести в такой атмосфере и выжить? Однако скоро его заняли другие мысли, мысли о будущем — если оно, конечно, будет. Если он выйдет из заключения, куда он денется? В этом городе ему не жить, это точно. Куда идти? Андрей усмехнулся — строит планы, как будто уже свободен. Надо вначале выйти из тюрьмы, а там видно будет. С тем он и уснул.

На рассвете загромыхали замки, загремели решетки, и в камеру вошел отряд воинов в тяжелом вооружении.

— Всем встать! Пора на Круг, умирать! Хватит отдыхать и наедать брюхо, бездельники!

— Наешь тут у вас! — крикнул кто-то из толпы угрюмых заключенных. — Три дня с параши не слазил, несло! Сами бы попробовали вашу хренову баланду, твари!

— Поговори мне еще! — нахмурился начальник стражи. — До Круга не успеешь добраться! Кишки выпущу!

— Не выпустишь! Вам же зрелищ надо, исчадиям не понравится, если ты нас перебьешь!

— Перебить не перебью. А вот покалечить — запросто! — жестко сказал стражник. — Быстро все на выход и грузиться в фургоны! Кто будет мешкать, получит копьем в зад. Сдохнете не скоро, но помучаетесь всласть. Пошевеливайтесь, твари!

Заключенных группами загоняли в дощатые фургоны так плотно, что можно было только стоять, прижавшись друг к другу. Даже дышать было трудно, так как деревянные «кормушки» на стенках фургонов были закрыты наглухо.

Андрей не страдал клаустрофобией, но и ему было тяжко торчать в этом темном душном гробу, упершись носом в затылок одного из товарищей по несчастью. Хорошо еще, что ехали они недолго, и это мучение закончилось довольно быстро — из фургонов их перегнали в отдельные камеры под ареной Круга. В каждый фургон влезло человек по пятьдесят, камеры были предназначены как раз на такое количество людей.

Через полчаса после того, как они оказались в камере, появились люди с котлами на колесах — они стали раздавать завтрак, как ни странно, оказавшийся вполне приличным — каша с мясом, хлеб, компот. Видимо, как последняя милость идущим на казнь, а может — чтобы продлить удовольствие от зрелища, сытый будет подольше сопротивляться. Андрей склонялся ко второму — жалости у исчадий он как-то не заметил.

Марк, который с удовольствием вычищал чашку с кашей, посмотрел на него и грустно улыбнулся.

— Хоть напоследок нормальной еды поесть. Андрей, у меня к тебе просьба. Если выживешь, исполни, пожалуйста, ладно?

— Если выживу? — усмехнулся Андрей. — Если выживу, выполню. Если только это не какая-то неприличная просьба.