Монах

— Война снилась мне ночами, особенно в то время, которое я провел в госпиталях. Меня преследовали кошмары. Один сон был самым страшным и навязчивым: мой армейский товарищ Роман выстрелом в голову снес себе половину черепа, только чтобы не попасть в плен. И тогда я подумал, что хочу совсем другой жизни, тихой и наполненной не сиюминутным, не бытовым, а вечным смыслом. Но тогда я даже представить себе не мог, что это за жизнь и как ее можно достичь. А еще я думал о людях, которых положил в бою пулеметными очередями. Я был на войне, они были противниками, тогда почему я ощущал себя преступником? Эти вопросы снял отец Федор, он сказал: «Тебе нужно уединение и молитва, это то, что спасет твою душу. Ты не более грешен, чем другие, просто ты — другой. И подвиги тебе нужны другие. Один из них многотрудный, ежедневный подвиг покаяния».

— Но неужели в монастыре живут только праведники, очистившие свою душу от греха?

— Монастырь — не райский заповедник. Люди есть люди. Есть среди них разные, как и в миру. И в миру, если присмотреться, много праведников. А вам, Анатолий Петрович, я очень благодарен за то, что вы спасли меня когда-то. Я всегда это помнил. И как знать, не встреть я вас в мой урочный час, как бы повернулась жизнь?

— А чем же вы живете?

— Тем, чем живут монахи. Богообщением, — не задумываясь, ответил отец Никодим.

Уже вечером, придя в гостиницу, Анатолий Петрович открыл свою амбарную книгу, куда заносил свои мысли «по поводу и без повода», и записал:

«Сегодня случилась неожиданная встреча с удивительным человеком. Когда-то он был простым парнем, Сашей Петровым, теперь — отец Никодим. И он, и я прожили достаточно сложную и насыщенную событиями жизнь, каждый из нас приобрел жизненный опыт, только его опыт оказался таким далеким и трудным для моего понимания, что я даже немного робел, разговаривая с ним. Я получил ответы на некоторые вопросы, которые давно меня интересовали».

Рассказы о любви

Авария

Этот весенний день после круговерти оттепелей и заморозков выдался на редкость солнечным и нарядным. Еще утром, добираясь до работы, Алексей обратил внимание, что на деревьях уже видны тяжелые набухшие почки, из которых вот-вот проклюнутся ярко-зеленые листочки. Над деревьями и кустами висела фиолетовая дымка, а на голых ветвях сидели грачи и скворцы, недавно прилетевшие из теплых краев. Они галдели, перелетали с дерева на дерево, словно возмущаясь, что им не подготовили гнезд.

Алексей остановился на пригорке, оглядел дома бывшего поселка Кузьмиха, включенного в границы города. Дома здесь стояли в живописном беспорядке, не было ни улиц, ни переулков, зато каждый из них имел свое лицо. От ярких лучей весеннего солнца крыши играли всеми цветами радуги, они уже освободились от снега и радовали глаз чистотой и свежестью.

«Ну вот, и весна пришла», — подумал Алексей и попытался вспомнить какие-нибудь стихи о весне, что-то из школьной программы, но ничего, кроме «люблю грозу в начале мая…» не придумал. «Что это меня вдруг на стихи потянуло?» — усмехнулся он. — Не иначе, как от солнышка разморило…»

Сегодня первый день, как Алексей стал работать прорабом. После техникума он почти три года «отпахал» мастером, пока в штатное расписание управления не ввели новые должности. И дело было не только в зарплате. Алексей, как и большинство молодых работников, мечтал о профессиональном росте. Для кого-то три года — мгновение, для него же они казались вечностью. Работал он на строительстве комплекса научно-исследовательского института Академии наук. Такое дело обязан вести прораб, совсем с другими полномочиями и кругом обязанностей, чем мастер, но на пути стояло это проклятое штатное расписание. Начальство все понимало, доплачивало, назвав его должность «старший мастер».

И вот случилось. Вчера, зачитывая приказ на оперативке, начальник участка Ивановский, бывший военный строитель, сказал:

— Ну, Леша, поздравляю со званием старлея! Расти до генерала…

Алексей рассмеялся.

— До генерала, Анатолий Федорович, мне еще далеко…

Хотя и стал Алексей прорабом, но в подчинении у него пока еще никого не было. Да и объект остался прежний: на нескольких корпусах шел монтаж железобетонных каркасов, наружные стены одевались в кирпич, стали появляться субподрядные организации из других трестов и даже министерств. Работа с ними отнимала уйму времени, нужно было передать фронт работ, составить графики, и еще много чего, большого и малого. Приходилось задерживаться до поздней ночи. Жена понимала его, она знала, с чем связаны его поздние приходы домой. Она тоже работала в строительстве, только была конторским работником. Там все было размерено по минутам: начало работы, обед, окончание работы. Случались, конечно, и переработки, в конце квартала, когда делался сводный баланс. У Алексея же регулярные переработки были правилом. Заполняя журналы работ, составляя всевозможные акты, делая реестры документов по приходу материалов, проверяя работу второй смены, мыслями он был дома, с Машей.