Монах

Состав был коротким, с десяток вагонов, с ближайшего завода перегоняли на станцию. Прошел он быстро, и шлагбаум на переезде взметнулся вверх. Железная дорога находилась на горушке, и весь подъезд к ней заледенел. Машина натужно начала подъем. Через секунду стало понятно, что она не тянет, после переключения на другую передачу идет провал, затем рывок. Обороты двигателя увеличивались, машину трясло. Прицеп от рывков толкал кабину, которая все больше и больше перемещалась на встречную полосу. Со стороны переезда железнодорожный путь пересекал многотонный автомобильный кран.

Водитель начал волноваться, зачем-то резко подал влево, и от этого машину развернуло на дороге, она встала поперек уже намертво. На кране, видя, что происходит, стали тормозить, но было уже поздно. Многотонная махина уже не могла остановиться. Видимо, от испуга, водитель крана вместо тормоза нажал на газ, и чудовищная сила толкнула машину и кран навстречу друг другу. Удар страшной силы разнес деревянную кабину в щепки. Трос с большим стальным крюком и кольцом, зацепленным за передок крана, врезался в водителя и в Игоря. Алексея, успевшего нажать на ручку дверцы, крайним канатом ударило по левой руке и он вывалился на обочину дороги. Ударившись о мерзлую землю, сделал попытку встать, но остатки кабины догнали его. Он потерял сознание.

Все это он видел, как на большом киноэкране. Что беда случилась с ним, он даже не сообразил. Услышал голоса. Один сказал:

— Этот, кажется, живой.

Второй добавил:

— Тоже весь в крови, но стонет. Господи, надо же такому случиться…

И вновь наступает тишина. И темнота. Сознание периодически возвращается. Машина скорой везет его. На ухабах трясет. Рядом пожилая медсестра держит руку на запястье. Увидев, что он открыл глаза, успокаивает:

— Потерпи, родимый, уже скоро.

Алексей попытался что-то спросить, но в рот словно насыпали песка, а язык стал толстым и неповоротливым.

— Не надо говорить, — уловив движение, говорит медсестра и влажной салфеткой обтирает его воспаленные губы.

Он снова закрыл глаза и очнулся на каталке, колесики которой стучали по керамической плитке пола.

Наблюдая, как его готовят к операции, Алексей хотел спросить, что с ним, но не стал этого делать. Ему было стыдно перед ними за свой обнаженный вид, но глаз он не закрывал, следя, как они обтирают его, отбрасывая окровавленные повязки в небольшую урну, затем закрыли белой простыней, перед этим опутав его проводами и тонкими длинными трубками. Ему сделали укол и через минуту все исчезло.

Очнулся он ночью, в палате. За окном была темнота, над кроватью горела лампочка. Страшно болела голова. Ее разламывало на части. Он вспомнил, с ним уже было что-то похожее, когда он перепил у приятеля на свадьбе. На другой день не мог пошевелить головой, она болела так, словно всю ночь ее били палкой. Вот так и сейчас. Ну, тогда вино было виновато, а нынче-то что? Он вспомнил, что произошло. Даже почувствовал удар прилетевшей кабины, и то, как он пытался вылезти из-под нее, боясь, что сейчас свалится и передняя часть машины. И вдруг мысль — Маша! Господи, ведь она наверняка ищет его! Откуда ей знать, где он? Надо попытаться сообщить ей!

Голову разламывало, но он чувствовал, что все его тело забинтовано. Вдруг он услышал хриплое, тяжелое покашливание, оно звучало где-то совсем рядом, похоже, кашлял кто-то на соседней койке. Человек кашлял долго, откашляться у него не получалось, и короткие передышки он заполнял многоэтажным матом. Алексей скосил глаза, кто-то шевелился на соседней койке.

— Где я? — спросил Алексей.

— Где, где, в Караганде, — ответил матершинник. — Долго ты отходил после операции, привезли как мертвого, — он снова закашлялся.

Алексей попытался повернуться на бок, но тело пронзила боль. Он застонал.

— Ну, все, отходняк начался, жить будешь, — снова сказал сосед. — Сейчас сестру позову.

Он нажал кнопку, вскоре пришла сестра. Она поправила все трубочки, проверила бинты, подоткнула подушку.

— Сестра, что со мной?

— Утром придет доктор и все расскажет, сейчас постарайся уснуть.

— А где Игорь и водитель?

— Наверное, в другой больнице.

— А с ними что случилось?

— Ну, откуда мне знать? Хватит вопросов, пора отдыхать.

Сестра собралась уходить.

— Подождите, — Алексей попытался взять сестру за руку, но не сумел этого сделать.

— Что случилось, милый? — участливо спросила медсестра.

— Пожалуйста, сообщите жене, что я здесь.

— Успокойтесь, больной, все сделаем, только утром. А вы поспите.

Алексей лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок. Он старался понять, что с ним. Одна рука чуть двигалась, вторая была забинтована толстым слоем и движению не поддавалась.

— Значит, перелом, — подумал он, — и ноги, наверное, в таком же состоянии. Подождем врача. Конечно, Маша его ищет, и утром наверняка будет здесь…

Однако утром вместе с медсестрой пришел следователь. Извинился, но сказал при этом, что случай — особый, и врачи разрешили ему поговорить с Алексеем. Вопросы были простыми, касались они действий водителя. Алексей рассказал все, что помнил, а под конец разговора спросил: