Монах и дочь палача. Паутина на пустом черепе

Следы гуано, проказы, Пикаллилли и шотландского виски 0.5

Температура в каждой из четырех ванн составляет 117 градусов, или 468 во всех четырех вместе взятых.

Следующий пес

У папаши Петто, как все его называли, был пес, к которому он испытывал такую любовь, что, расплатись он ею в определенном квартале, ее бы хватило на сентиментальные нужды пары десятков любовниц. Пса звали Иерусалим, но ему больше подошло бы имя Из-Дана-в-Вирсавию[60]. Он не был красавцем – в любом магазине можно было купить гораздо более красивую собаку. Он не обладал ни грациозной внешностью, ни приятным обращением; напротив, его исключительная неказистость вошла у местных жителей в поговорку, а врожденная грубость в поведении была такова, что в темноте его можно было принять за политика.

Если взять двух очень кривоногих дворняг, отрезать у одной туловище по плечи, а у второй по задние ноги, и соединить оставшиеся две части, то вы получите сырье для создания собаки, похожей на пса папаши Петто. Вам останется лишь научить это существо есть.

Если бы Иерусалим обладал тем же количеством ног, что и сороконожка, он бы ничем не отличался от себе подобных; однако странно было видеть такого крупного пса на таких убогих ногах. Он был настолько длинным, что даже самый не по годам развитой ученик общеобразовательной школы не смог бы запомнить его и за неделю.

Прекрасно было наблюдать за тем, как Иерусалим огибает угол здания и поворачивает голову назад, чтобы понаблюдать, как продвигается его задняя часть. Однажды он обходил маленький флигель и, увидев свои собственные задние конечности, впал в ужасную ярость. Вид другой собаки всегда производил подобное действие на Иерусалима, особенно когда он, как в этот раз, считал, что может воспользоваться нечестным преимуществом. Итак, Иерусалим бросился за отступающим врагом со всей возможной быстротой. Он бегал кругами, но чем быстрее он бежал, тем сильнее центробежная сила расширяла круг, и в конце концов он вообще потерял своего врага из виду. Тогда он замедлил бег, вознамерившись добиться своего при помощи стратегии. Подобравшись поближе к стене, он осторожно двинулся вперед и, сделав полный круг, уткнулся в собственный хвост. Совершив внезапный прыжок, который растянул его словно каучук, он вонзился зубами в собственный зад и повис на нем прочно, словно гость из деревни. Он был уверен, что поймал другую собаку, но при этом так же уверенно чувствовал, что другая собака поймала его самого, так что проблема упростилась, превратившись в вопрос выносливости – а Иерусалим был отважным псом. Жестокое противостояние продолжалось весь день с бессмертным упорством, пока папаша Петто не нашел своего воинственного друга и не расцепил его. Иерусалим поглядел на хозяина и встряхнул головой, словно говоря: «Вовремя ты подоспел на помощь этой собаке; но кто же отцепил его от меня?»

Мне кажется, лучше всего я опишу абсурдную длину этого домашнего любимца, если расскажу об одном случае, который мне самому довелось наблюдать. Однажды я шел по дороге со своим другом, который впервые приехал в наши края, когда мимо нас промчался кролик; он бежал в ту же сторону, в которую шли мы, но явно спешил по какому-то срочному делу. По пятам за ним неслась в облаке пыли первая часть дворняги папаши Петто; он разинул пасть, и нижняя челюсть почти доставала до земли, готовая схватить кролика. Он бежал довольно шустро, но прошло некоторое время, пока он миновал нас. Мой друг несколько мгновений стоял, глядя на него, потом протер глаза, снова поглядел на пса, наконец повернулся ко мне – как раз когда мимо него промелькнул хвост собаки – и сказал, широко раскрыв глаза от изумления:

– Ты когда-нибудь видел, чтобы стая собак бежала таким идеальным строем? Это невероятно! А скорость! Они словно смешались друг с другом! Если не знать, как оно на самом деле, то можно было бы поклясться, что это одна собака!