Монах и кошка

Очевидно, это был у Рокуро-Куби сигнал тревоги. Еще четыре черных шара повисли над головой Бэнкея. И, уразумев, что происходит, одновременно кинулись на монаха.

Они не знали, что бросаться ему в ноги не стоит. И не видели в воздухе серебристых тающих паутинок - остатков спасительной решетки.

На сей раз Бэнкей вытянул правую руку вперед и прыгнул, пропуская под собой четыре разъяренные головы. Он перевернулся в воздухе, перекатился боком через правое плечо и оказался в неожиданном для Рокуро-Куби месте. Вскочив на ноги и не дожидаясь, пока головы опомнятся, Бэнкей помчался за посохом.

Пять голов собрались вместе, перебросились словами и выстроились для новой атаки. Бэнкей, которому девятиполосная решетка обострила все чувства, услышал эти слова.

- Справа... слева... в горло... - донеслось до него.

Но посох уже вращался в крепких пальцах монаха, готовый отбить нападение.

Четыре головы понеслись с четырех сторон. Пятая, женская, взмыла вверх. Длинные, черные, прямые волосы, распушившись на концах, неслись за ней, как шлейф.

Бэнкей легко отбил первыю и вторую атаку, но тут черная пелена, упав сверху, закрыла его лицо. Отвратительно скользкие волосы сами лезли в рот. Он рванулся в сторону, сбился с четкого ритма движений и ощутил боль в левой руке. Голова красавца-юноши впилась в нее зубами.

Бэнкей, ничего не видя, смаху ударил эту голову о свое колено. Она с воем отскочила.

Тогда Бэнкей изловчился и захватил чуть ли не все волосы в кулак. Отбивая нападение взъерошенной головы верзилы посохом, он начал раскручивать женскую голову, полагая, что и она может послужить в бою оружием.

Раздался тонкий пронзительный визг. Бэнкей, избавившись от застилавшей глаза черной пелены, быстро оглянулся.

В усадьбе, кажется, никто не проснулся. Но эти проклятые Рокуро-Куби поднимали столько шума, что лучше было бы убраться с ними подальше.

Летающие головы хотя и одурели от ярости, но чувствовали - Бэнкей сильный противник, и сила эта не обычного происхожения. Будучи лишь совращенными с пути и добровольно наложившими на себя злые чары людьми, они не понимали природы этой силы. Но если бы поблизости сейчас оказался обычный человек, а не владеющий тайными заклинаниями ямабуси монах, они от злости вполне могли загрызть его.

Бэнкей видывал среди людей и такое - обнаружив, что сильный противник не по зубам, в слепой ярости уничтожить слабого противника и испытать при этом удовлетворение.

Пятясь, монах отступал к саду и только отбивался, хотя Пылающий меч Фудо-ме дал бы ему силы и для атаки. Но впереди была еще вся ночь. Бэнкей не знал, как ему продержаться до рассвета. И не хотел рисковать людьми, которые спали в усадьбе.

Он решил, что всегда успеет позвать на помощь кэраев. В конце концов, у них есть мечи, луки и стрелы. Конечно, в темноте обычное оружие бессильно против нечисти. Но хоть удержать ее на расстоянии оно сможет. А еще кэраи зажгут факелы. Как знать - не справится ли с чудовищами обычный огонь?

И тут Бэнкея осенило.

- Эй, вы, злюки! - позвал он. - А ну, летите за мной! Я покажу вам кое-что занятное!

Ему нужно было привести Рокуро-Куби на полянку, где лежали в ряд их тела. Одного тела уже не было - и когда они поймут, что монах способен, сражаясь, отпихнуть ногой и укатить невесть куда другое тело, каждая из голов призадумается - а не пострадает ли именно она?

Размахивая посохом и визжащей головой красавицы, он повел Рокуро-Куби туда, где они так неосмотрительно оставили вблизи усадьбы свои тела.

Разъяренные головы все же оказались способны сосчитать до пяти.

- Мое тело! - взвыл фальшивый гадальщик. - Пропало мое тело!

- Мое на месте, - отвечал ему старик, - а это главное.

- Он трогал мое тело! - зарычал погонщик быков.

- Посмотрите, пожалуйста, что с моим, я ничего не вижу! - крайне любезно попросила голова женщины. Она описывала стремительные круги над головой Бэнкея - неудивительно, что не смогла разглядеть собственного тела.

- Я не смогу соединиться с моим телом! Я должен умереть! - причитал между тем гадальщик.

- Мое не тронуто! - крикнул юноша. - Да замолчи же ты наконец! Главное что гнусный монах пощадил тело нашего господина!

Это уже относилось к фальшивому гадальщику.

Бэнкей, продолжая раскручивать голову и посох, переводил дух.

- Но я еще жив, и я доберусь до него! - с этими словами голова гадальщика внезапно кинулась вперед и схлопотала посохом по лбу. Шлепнувшись в снег, она завертелась у ног монаха волчком, выкрикивая угрозы и проклятия. Монах двинул ее ногой - и голова с воем улетела в заснеженный куст.

- Мы должны его убить во что бы то ни стало, - сказал старик.

- Выходит, я начну с твоего тела, - отвечал Бэнкей. - Я буду катить его ногами, пока не докачу до той ямы, где валяется тело этой желтоглазой нечисти.

- Не трогай тело господина! - Голова красавца-юноши зависла над телом погонщика быков. - Раз уж тебе хочется убить еще кого-то из нас, так вот - бери! Этот простолюдин за свою жизнь съел куда больше людей, чем все мы!

- Прочь от моего тела! - заревел погонщик быков не хуже той скотины, с которой днем имел дело.