Монах и кошка

Фудзивара Нарихира удивленно приподнял красивые брови, и Юкинари опомнился. Такое восклицание было не к лицу молодому придворному, и юноша принялся исправлять ошибку.

- Была особенная прелесть в сломанных воротах, от которых уцелели только столбы, в одряхлевших ступеньках, в утративших блеск полах и перильцах, как можно более мечтательно и задумчиво сказал он. - Все заросло высокой полынью. Обвалилась ограда, водяные травы заглушили пруд. И мне показалось, что с этой старой усадьбой связана чья-то печальная судьба. Там могла жить в одиночестве дама, которую бросил возлюбленный...

Юкинари замолчал, исподлобья глянув на собеседника - одобряет ли тот его поэтическую речь? Нарихира одобрительно кивал.

- Хозяев и слуг там не было уже много лет, один только старый привратник... по-моему, не в своем уме, потому что поздравлял нас всех подряд с праздником Звезд, а был, как на смех, первый день Свиньи... Старый привратник отвел нас в один из павильонов, где еще уцелела крыша, - переждать положенное время. Пока мои кэраи играли в сугороку и в го, я отправился побродить по усадьбе. И погляди, что я нашел!

Юкинари вынул из-за пазухи сверток, размотал бледно-зеленый шелк и достал лист бумаги. Нарихира взял этот лист, прочитал написанные на нем строки и с подозрением взглянул на Юкинари.

- Странная же попалась тебе находка! - сказал он. - Бумага замечательная, такую розовую бумагу делают в Митиноку из коры бересклета. Почерк... знаешь, как называют такой почерк в Китае?

- Знаю! "Поющая кисть и танцующая тушь"!

- Если судить по замечательному почерку, это натура незаурядная. Жаль только, что она, как и все женщины, обречена писать только японскими знаками. А подлинное совершенство почерка и натуры проявляется только в китайских иероглифах. Возможно, она и рисует неплохо. Хотел бы я посмотреть на женщину, которая написала эти знаки!

- А я - так лишь об этом и мечтаю! - пылко признался Юкинари. - Жаль, что танка без последних строчек...

- Скажи лучше - только две первых!

- Да, но ты вслушайся в эти строчки!

"Приди - на твою любовь

отвечу такой любовью,

что звезды..."

- Кстати, это, возможно, особая хитрость - оставить такие стихи как бы недописанными, - заметил Нарихира. - Очень утонченный ход! Надо будет попробовать в переписке с моей новой подругой - знаешь, кто это? Дама из свиты самой государыни! Она уже дважды приглашала меня в свои покои! Ей это наверняка очень понравится. "...отвечу такой любовью, что звезды..." Слушай, в самом деле - это очень изысканно! Представляю, как она будет показывать мое письмо подругам!.. Возможно, даже самой государыне!.. Знаешь, Юкинари-сама, если эта блистательная мысль принесет такие плоды, то я уж о тебе позабочусь! Скоро день Весеннего назначения - если ты хочешь получить хорошую должность в провинции, считай, что она - твоя!

- Да я только что из провинции! Дай мне хоть год пожить при дворе! воскликнул Юкинари. - А если я действительно удостоюсь твоей благодарности, то помоги мне в другом!

- Отец настоятель зашевелился! - предупредил Нарихира.

Молодые люди замерли.

Настоятель, очевидно, и впрямь заснул. Он сполз вдоль стены и свернулся клубочком за полированным столиком. Нарихира подвинулся к нему поближе и вгляделся в морщинистое загорелое лицо.

- В такую погоду горячий обильный ужин и подогретое вино кого угодно уложат спать, - объяснил он. - Да мы еще обсуждали всякие заковыристые вопросы. После такой беседы я буду при дворе блистать знаниями! Ну, какой же помощи ты ждешь от меня?

- Помоги мне найти эту женщину! - и Юкинари указал глазами на лист розовой бумаги из Митиноку.

Нарихира уставился на него как на безумца.

- Где же, по-твоему, я буду ее искать? - изумленно спросил он. - Мы же ничего не знаем о ней! Скажи мне хоть, из какого она дома!

- Если бы я знал!.. Но я должен найти ее, Нарихира-сама. Она самой судьбой предназначена именно мне! То, что я нашел ее стихи, знак нашей связи. И я уверен, что в Хэйане обязательно встречу ее.

- Логика в твоих словах есть, - подумав, решил Нарихира. - Государь собирает при своем дворе самых талантливых поэтесс. В свите у каждой из его супруг или наложниц есть одаренные дамы, с которыми приятно переписываться. Но, Юкинари-сама, подумай - что, если написавшая эти стихи дама дурна собой, как бог Кацураги? А ты будешь страстно добиваться встречи в ней и, пожалуй, добьешься! Вообрази себе только, что ночью за створками ситоми тебя встречает косоглазое чудище с набеленным лицом, шершавой кожей и порыжевшими накладными волосами! И не смотри на меня так - можно подумать, ты не знал, что у половины наших придворных дам волосы накладные! Юкинари-сама, уж мы-то, придворные, сколько раз на этом обжигались! Узнаешь - привезли новенькую, все только и говорят про ее талант, про ее вкус! Посылаешь ей письмо, она отвечает. Еще письмо - еще ответ. Понемногу дело близится к свиданию. А ведь ты до решающей минуты не имеешь возможности посмотреть ей в лицо. Ты можешь разве что понюхать ее рукава, когда они высунутся из-за церемониального занавеса, и оценить ее вкус по части ароматов!