Монарх от Бога

- А вот этого я не потерплю. Император совершил промашку. Он меня плетью ударил, упрекнув Олеговым договором, - взвинчивал себя Игорь. И вот что: убирайся, пока цел, не то велю растерзать тебя и в ладье отправить к императору.

- Ты волен сделать со мной что угодно, великий князь. Я же тебя искренне предупреждаю: если ты пойдёшь войной на Царьград, то потеряешь в лице императора душевного друга. Да и Византия уважает тебя. Наконец, подумай, великий князь, о тех русичах, тысячи которых живут в Византии. Не осироти их!

- Ну вот что: я останусь великодушен к тебе, бывший отрок, влюблённый в мою Ольгу-Прекрасу, и я отпускаю тебя к Багрянородному. Скажи ему, что я иду на Византию и прибью четыре щита на вратах Царьграда.

- Слепец. Ты не знаешь, что Византия ныне сильнее тебя, - произнёс Григорий и направился к своей ладье.

Князь Игорь пришёл в ярость и, не в силах погасить свой гнев, крикнул гридням[30]:

- Схватить его! Вернуть!

Три крепких воина побежали за Григорием и уже догнали его, вот-вот схватят. Он же повернулся к ним, вскинул над головой золотой крест, и гридни, словно споткнувшись обо что-то, упали. Князь удивлённо подумал: «Это Прекраса защитила его». Когда гридни встали, он крикнул:

- Эй вы, вернитесь! - И тихо произнёс: - Прекраса тоже любила его… Ладно, пусть живёт.

Ладья Григория благополучно отплыла от острова Святого Еферия, но сам священник казнил себя за то, что не нашёл нужных убеждений, не остановил князя Игоря. И он готов был вернуться, он жаждал этого. Ладья, однако, уносила его всё дальше в открытое море.

Неотвратимое приближалось. Флот византийцев и армада русов с каждым днём сходились всё ближе. Первые готовились защищать свою землю, вторые задумали навести ужас на народ Византии и потешить своё честолюбие в разбоях на земле великой империи. Но Всевышний на этот раз защитил праведных. Он дал в руки византийцев то, что потом было названо божественным «греческим огнём», от которого не было спасения.

Майским полднем, при чудесной солнечной погоде два флота - византийцев и русичей - сошлись. К развёрнутой линии дромонов и памфил приближались многие сотни ладей. Они были похожи на чаек. Уже десятки, сотни юрких судёнышек приблизились на полет стрелы. Они уже готовились идти на абордаж, на каждый дромон по десять-двенадцать судов. Казалось, что сотни борзых псов готовы были навалиться на десятки медведей. Стрелы летели всё гуще, раздались призывные крики воевод: «Вперёд! Вперёд, русичи!» И казалось также, что ещё несколько мгновений, и византийцы дрогнут перед несметной силой, которая наваливалась тьмой.

Но все, что в те же самые мгновения случилось дальше, повергло русов в панический ужас. Вдруг все тридцать дромонов, стоящие в первой линии, изрыгнули со своих бортов огненные дары, те с треском, со взрывами, словно шаровые молнии, обрушились на ладьи, и они запылали, будто факелы. Спустя ещё несколько мгновений последовал второй удар по дальнему ряду вражеских судов. Перед греческими дромонами и памфилами пылало уже море огня. Русское войско охватила паника. На сотнях воинов загорелась одежда, они бросались в море и гибли там. Другие метались в горящей одежде, падали в ладьях на дно, их обливали водой, но огонь торжествовал всюду. На задних ладьях воины опустили весла в воду и попытались убраться подальше от смертоносного пламени.

В это время на флангах армады русов появились памфилы, и вновь полетели огненные шары, сжигая всё на своём пути. Горели уже сотни вражеских судов. На русов навалилась и стихия. С севера подул шквальный ветер и понёс их лёгкие суда к малоазиатским берегам. Море перед византийским флотом очищалось от вражеских судов. Но и на южном побережье Чёрного моря русов поджидала жестокая неудача. «Там Патрикий Варда с отборною пехотою и конницей и доместик Иоанн, славный победами, одержанными им в Сирии, с опытным азиатским войском напали на толпы россиян, грабивших цветущую Вифинию, и принудили их бежать на суда. Угрожаемые вместе и войском греческим, и победоносным флотом, и голодом, они снялись с якорей, ночью отплыли к берегам фракийским, сразились ещё с греками на море и с великим уроном вернулись в отечество». Так описывает эти сражения историк Н. М. Карамзин.

Глава двадцать четвертая. ЖАЖДА

В Константинополе не праздновали победы над Русью. Всё прошло незаметно, в обыденной жизни. А причина была одна: узнали императоры Константин и Роман о том, что князь Игорь поклялся отомстить византийцам за своё позорное поражение. Принесли императорам служители в секрете и тайну русов: они, якобы нашли защиту от «греческого огня». Это больше всего и насторожило басилевсов, заставило их искать пути к миру. Сказал Диодор Багрянородному и то, что услышал от русских купцов - о похвальбе князя Игоря. Будто бы князь заявил на вече в Киеве: «У нас есть сила против ромеев, и мы накажем их за коварство. Жаждайте славы, русичи! Она приведёт нас к победе!»

Багрянородный поделился своими мыслями с Диодором: