Монархи Британии

Лорды склонили короля созвать новый парламент в Оксфорде, вдали от враждебно настроенной столицы. Этот парламент собрался в марте; король хотел предложить ему компромисс, по которому герцог Йоркский оставался наследником, но регентом при нем должен был стать протестант Вильгельм Оранский. Шефтсбери и его сторонники явились на сессию с вооруженным отрядом и вновь потребовали назначения Монмута; тогда парламент опять был распущен. Король уехал в Лондон и велел расклеить во всех храмах прокламацию, в которой он обвинял последние три парламента в недопустимом поведении и посягательстве на прерогативы монарха. Однако, помня о судьбе отца, он обещал и впредь созывать парламенты и сохранять верность протестантству. Шефтсбери попал в тюрьму, но на суде был оправдан под аплодисменты толпы. В июле в Лондон приехал принц Оранский, но Карл ту же заподозрил, что голландец уже сейчас претендует на трон, и встретил его с плохо скрытым раздражением. Он сказал: «Ах, через год эти неблагодарные люди поступят с вами так же, как с моим братом… если не с отцом»[119].

Слабеющая Испания обратилась к Англии с просьбой о поддержке. Людовик ХIV срочно предложил Карлу новую субсидию в обмен на обещание воздержаться от союза с испанцами. Король тем временем старался чаще появляться на публике, чтобы поднять свою упавшую популярность. В Челси он заложил первый камень в фундамент госпиталя для военных инвалидов; распространенная история уверяет, что сердобольная Нелл Гвин уговорила короля существенно увеличить размеры госпиталя. «Протестантская шлюха» сохранила верность Карлу до самой его смерти и даже не вышла замуж, как другие фаворитки. А их становилось все меньше; здоровье короля с каждым годом ухудшалось. Одряхлевший от распутства и пьянства «Старый Волокита» напоминал подкрашенную и нарумяненную мумию и в последние годы жизни едва передвигал ноги.

Тем временем власть оказалась в руках так называемого «детского министерства» — его ведущим представителям Рочестеру, Сандерленду и Годольфину было едва за тридцать. Для равновесия лордом-канцлером был сделан престарелый лорд Гилфорд. Несмотря на молодость, лидеры правительства оказались законченными реакционерами — они попытались урезать представительство крупных городов в парламенте и поставить под свой контроль судей. Монмут был арестован, но вскоре освобожден; Шефтсбери бежал в Голландию и начал организовывать заговор против короля. Весной 1683 года было объявлено о раскрытой попытке покушения: сорок вооруженных убийц якобы подстерегали короля и герцога Йоркского на пути из Ньюмаркета в Лондон. Покушение не удалось только из-за того, что Карл уехал раньше и по другой дороге. Сразу же арестовали заговорщиков из партии Шефтсбери; среди них были граф Эссекс, лорды Уильям Рассел и Алджернон Сидни, и, конечно, Монмут. Все они были приговорены к смерти, но сына Карл помиловал и даже вернул ко двору. Однако тот продолжал вести себя вызывающе и был в конце концов выслан в Голландию.

Внешняя политика Англии оставалась противоречивой — король пытался соблюсти интересы Франции, одни министры выступали за союз с Голландией, другие — с Испанией. Без парламента невозможно было финансировать расходы; в 1683 году англичане покинули уступленный им Португалией Танжер и едва не отказались и от индийских колоний. Король все больше слабел; по Лондону ходили слухи, что он уже перешел в католичество. Говорили даже, что лорд Рочестер на французские деньги собирает в Ирландии армию, которая должна войти в Англию и покончить с парламентским правлением. Преобладающее влияние при дворе приобрел герцог Йоркский, хотя Карл говорил, что он уже слишком стар, чтобы царствовать. Сам король доверял только Луизе де Керуаль, с которой проводил все больше времени. Вечером 1 февраля 1685 года он, как обычно, поужинал у нее и отправился во дворец Уайтхолл, где наутро его сразил апоплексический удар. Король агонизировал несколько дней и с обычным чувством юмора извинялся перед врачами за то, что умирает так долго. Уже казалось, что он выздоравливает, когда 4-го наступило ухудшение, и около полудня 6 февраля Карл II скончался. По одной из версий, перед смертью он сказал: «Не дайте бедной Нелл умереть с голоду». Скорее всего, это легенда — до сих пор никто не мог упрекнуть умирающего в излишней сентиментальности.