Монашество и монастыри в России XI‑XX века: Исторические очерки

Торгово–промысловая деятельность накладывала отпечаток на весь быт обители. Значительная часть иноков была надолго оторвана от монастыря, где они бывали лишь эпизодически. Именно о таких, как они, Флетчер писал, что монахи — «самые оборотистые куп- ЦьГ. Соответственно денежный бюджет Спасо–Прилуцкого монастыря резко отличался от традиционных бюджетов обителей центральных регионов. В главной казне Спасо–Прилуцкого монастыря 80–86% всех доходов составляли деньги от продажи соли. И это при том, что основная часть «соляных денег» не попадала в центральную казну, оседая на местах и идя на развитие промыслов. Широко применялся наемный труд.

Сопоставление с другими северными монастырями затруднено. Известно, что Кирилло–Белозерский монастырь имел право на торговлю 40 тыс. пудов соли. Но это лишь какая‑то часть. В 1601 г. по Разным городам хранилось 71 525 пудов кирилловской соли.

Основу богатства обителей центральных районов составлял земельный фонд, обрабатываемый трудом крестьян. Оброчные земледельцы платили натуральную ренту и небольшую сумму денег. В денежном эквиваленте это составляло в первой половине XVI в. — 1 рубль, во второй половине — 2 рубля с окладной сеньориальной единицы (выть равнялась 6 десятинам доброй земли в одном поле). На выти в начале XVI в. «сидели» 1–2 крестьянина, к концу века 4–8 человек. В монастырских селах существовали барские поля, барщину на которых выполняли земледельцы окрестных деревень. Точка зрения, долго бытовавшая в историографии, о заинтересованности сеньора, в том числе и духовного, в барщине, об увеличении во второй половине XVI в. размеров барских полей не выдерживает критики. Прямая зависимость величины государственных податей от количества обработанной земли и стремительный взлет налоговых ставок с середины XVI в. были причиной того, что феодалы любой ценой стремились сократить «пашню паханную», ибо земледельцы, не выдерживая двойного гнета, быстро разорялись. Дело дошло до того, что в 1600/01 г. правительство принудительно в крупных монастырях заменяло оброчно–денежную ренту барщиной, устраивая барские поля на заброшенных землях, что как минимум на 20% увеличивало сумму налогов, уплачиваемых населением. Кроме того, последняя треть XVI столетия ознаменовалась сильнейшим экономическим кризисом, вызванным как эпидемией, неурожаем, так и рядом социально–политических причин. И как следствие наблюдается резкий демографический спад и колоссальное запустение земель. Например, по описанию 1573/74 г. Московского уезда более 85% монастырских земель были запустошены. Владения Иосифо- Волоколамской обители в Горетове стане были запереложены на 87%, в Сурожском — на 93%. В имении рязанского Богословского монастыря в 1572/73 г. пустые дворы составляли 32%, перелог — 43%. В 1574/75 г. — соответственно 80 и 88%[337].

Как же выходили из этой ситуации монастыри? Государственные подати взимались с регулярной пашни. За редким исключением съемная арендная земля обложению не подлежала. Сохранившиеся до наших дней ужинно–умолотные книги Иосифо–Волоколамского монастыря свидетельствуют, что значительные площади раздавались крестьянам «исполу», из третьего–пятого снопа зерновых культур[338]. Н. А. Горская, изучавшая земледелие Кирилло–Белозерского, Спасо–Прилуцкого, Краснохолмского и Иосифо–Волоколамского монастырей, пришла к выводу о спорадичности продажи хлеба, что было обусловлено как самим монастырским хозяйством, так и хлебным рынком. Например, Иосифо–Волоколамская обитель продавала около 6% от годового сбора зерновых. В основном хлеб шел на внутреннее потребление и для создания больших хлебных запасов. Крупные монастырские хозяйства не были главными поставщиками зерна на рынок[339].

Запереложенность земель, зараставших травой, позволила монастырям не только укрепить собственную животноводческую базу, но и побуждать крестьян увеличивать поголовье скота. Для этого Иосифо–Волоколамский монастырь в 1590/91 г. выделил почти 1800 рублей, раздав их по кабалам, чтобы на эти деньги крестьяне приобрели коров, овец и свиней. Отныне под видом взимания «роста» монастырь ввел новый вид денежной ренты: «боровные, баран- ные, масляные деньги», собирая в год по 600 рублей. Кроме того, пастбища и пашни сдавались на съем. Например, в 1581/82 г. монастырь получил только за аренду земель 194,5 рублей. Однако отмена явочным путем тарханов не позднее 1581 г. привела к тому, что у крестьянства, вынужденного платить правительству значительные суммы, резко снизилась денежная масса; платежи за съем монастырской земли уменьшились. Отныне часть сенокосов также сдавалась «из снопа»[340].