Монастырь

Эдвин поднял голову и в то же мгновение ощутил дикую боль в плече. В глазах помутилось, и он стремительно полетел вниз.

* * *

Ее повалили на траву, в одно мгновение разорвав платье. Сразу несколько рук вцепились в нее, тиская грудь, лапая за ягодицы. Тяжело дыша, Гвендилена извивалась и брыкалась, но силы оказались слишком неравными. Кто-то схватил ее за руки, вжал голову в землю и, пахнув вонючим дыханием, принялся слюнявить губы. Гвендилена впилась в него зубами. Солдат охнул от боли и наотмашь ударил ее по лицу.

– Сучка! – заорал он, отплевываясь и путаясь в завязках штанов. – Руки, ноги ей держите! Сейчас получишь, тварь!

Гвендилена с ненавистью глядела на него, не переставая изворачиваться. На нее набросились сразу человек пять, пригвоздив руки к земле и раздвинув ноги так широко, что она захрипела от боли. Вырвала ногу и ударила одного из них в живот. Вокруг захохотали.

– Да чего трепыхаешься, дура!

Челюсть солдата дрожала от возбуждения, заставляя трястись жиденькую светло-рыжую бороденку; из уголка его рта текла кровь. Он навалился на нее, вцепившись в грудь, царапая ее обломанными ногтями. Гвендилена взвизгнула и неистово задергалась.

– Сука! – завопил солдат. У него никак не получалось.

Гвендилена плюнула ему в лицо.

– Эй, эй, – раздался хриплый голос, на мгновение перекрыв царящий вокруг гвалт, – Инбер, отвали!

Солдат с рыжей бороденкой, не оставляя своих попыток, мельком глянул в сторону.

– Чего так?

– Отвали, говорю…

Произнесший эти слова схватил Инбера за шиворот и стащил с Гвендилены. Тот зарычал от злости, сделав такое движение, как будто хотел выхватить меч. Меча у него на поясе не оказалось, а сам он, запутавшись в спущенных штанах, повалился на землю. Вокруг заржали.

– Она моя! – яростно заявил Инбер, брызгая слюной и безуспешно пытаясь подняться, – я ее нашел!

– Успокойся. – Человек, дернувший его за ворот, стоял, засунув большие пальцы рук за поясной ремень. Он был невысокого роста, но очень широк в плечах. На его груди, на кожаном колете красовалась большая металлическая бляха с изображением медведя с суковатой палкой. Через все лицо наискось шел багрового цвета рубец.

– Чего?! – взвизгнул Инбер.

– К его светлости отвезем. Хороший подарок. Красотка. – Человек со шрамом взглянул на Гвендилену, мимоходом скосив глаза на ее широко раздвинутые ноги. – Да и, похоже, нерожавшая к тому же.

Гвендилена вздрогнула, внезапно осознав, что ее уже не держат, и уселась на земле, сжавшись и обхватив колени.

– Да этого добра в Килгерране, как грязи, – рявкнул Инбер. Ему все же удалось подняться. Скрюченные пальцы, которыми он поддерживал свои штаны, подрагивали.

Глаз меченого сверкнул огнем.

– Хочешь поспорить?! Я сказал – отвезем.

Притихшие было солдаты заворчали.

– Не по справедливости это, Модрон, – сказал кто-то из них. – Ты – сотник, тебе решать, но он правда первый девку нашел. Имеет право.

– Да, да, имеет…

– Тихо, – спокойно произнес Модрон. – Вы чего хотите его милости привезти? Две недели сюда на юг топали, а тут уже места живого нет. Что – десяток овец да пару горстей серебра? А его милость рыженьких любит. У нас там сивые одни, надоели ему хуже горькой редьки, а эта – вон какая вишенка. Хоть она – и то дело.

– Она – моя! – как-то неубедительно крикнул Инбер. – Это – обычай!

Модрон пожал плечами.

– Ну, может, и обычай. Но ежели эта рыжая господину приглянется, да потом ляпнет что-нибудь про тебя – известно же, что у баб что на уме, то на языке, – то как он отнесется к тому, что ты поимел ее по полной, перед тем, как его Высочеству подарить?

Солдаты зафыркали, переглядываясь.

– Верно сотник говорит, верно, – подал голос один из наемников. Все его лицо покрывали татуировки.

– То-то и оно, – кивнул Модрон, – ты, Инбер, другую дырку себе поищи.

– Да откуда тут?.. – снова взвизгнул Инбер. – Всех путевых по замкам попрятали… старухи одни, да мокрые курицы…

Меченый усмехнулся.

– Зато эта сухая… видать, не по нраву ты ей.

Вокруг раздался смех.

– Точно-точно…

– А как она Тэдригу в глаз залепила…

– А у Инбера-то пол-языка нет уже, поди…

– Да, не умеет он с бабами обращаться…

– Куда ему… думает, как кочерыжку свою достанет, все девки в округе мокнуть начинают…

– Заткнитесь, вы! – рявкнул Инбер, вызвав еще больший хохот.

Модрон, еле заметно улыбаясь, поднял руку.

– Все, хватит. Собираемся и уходим. Арн, подойди.

Солдаты, посмеиваясь, принялись разбредаться. К Модрону подошел один из них, уже в летах и с длинными седыми усами, свешивавшимися по обе стороны рта. Усы были заплетены в косички, в которых забавно позванивали крохотные колокольчики, череп гладко выбрит, а прямо из затылка наподобие конского хвоста торчал длинный пук волос.

– Арн, возьми ее да на речку своди. Пусть помоется хорошенько, а то загадили всю девку.

– Может, помоложе кого, – проворчал Арн, коротко глянув на Гведилену, – удерет еще. Вон какая резвая.

– Чушь, – пожал плечами Модрон, – веревку на шею привяжи. Да, и потом найди ей поесть что-нибудь, и тряпку какую – прикрыться.