Монастырь

Справа и слева по лесу шли еще двое; их лошадей на поводу вели позади отряда. Одного из них звали Трир – Гвендилена даже вздрогнула, когда услышала это имя. Правда, на ее мужа он не походил совершенно, а лицо у этого Трира было испещрено странными синими рисунками из точек и извилистых линий – как сказал Арн, он лет пять провел на галерах у Морского народа, а там принято таким образом себя украшать. Трир был тем самым солдатом, который в Хаврене первым поддержал Модрона.

Инбер, тот самый худосочный наемник с рыженькой бороденкой, всегда ехал сзади, и Гвендилена время от времени ловила на себе его недобрые взгляды, хотя после памятного столкновения с Арном он к ней не приближался.

Остальные были разные: разговорчивые и не очень, добродушные или хмурые, но ни от одного из них не исходило враждебности. Более того – Гвендилену как бы исподволь защищали и оберегали, приглашали посидеть вечерком у костра и завлекали во всяческие разговоры. Инбер, однако, сразу отходил в сторону, стоило ей появиться в кругу солдат. С характером мелким и раздражительным, он не пользовался особой любовью у своих товарищей, однако, судя по брошенным вскользь фразам, считался хорошим воякой, ловким и быстрым.

Киан и Хуго вдруг остановились, одновременно подняв вверх правые руки.

Лес кончился. Отряд оказался в небольшом осиновом подлеске, плавно переходившем в заросшее разнотравьем поле. Впереди, в полумиле, виднелось селение. Без единого дымка над домами, и без единого человека на улице. Солдаты переглянулись.

– Что за… – пробормотал Модрон. – Трир, проверь.

Кивнув, тот побежал через поле, слегка пригибаясь.

Арн повернулся к Гвендилене.

– Это деревня Лутдах, – негромко пояснил он. – Была цела и невредима, когда мы тут неделю назад проезжали.

Трир вернулся назад через полчаса. Его изрисованное узорами лицо стало хмурым и сосредоточенным.

– Живых нет, – бросил он, – на площади человек десять повешенных, а в домах народ убитый лежит. И дети, и женщины. Совсем недавно, самое большее – день.

– Мародеры?

– Не похоже. Цело все, не ограблено.

Модрон задумался.

– Может, дхарги? – тихо спросил Арн, подъехав чуть ближе, – их скарб человеческий не интересует.

Сотник пожал плечами.

– Кто знает… До Гриммельнского леса отсюда далековато будет.

– Зато до Черных гор рукой подать…

– Нет, не дхарги. – Трир отрицательно покачал головой. – Вы когда-нибудь слышали, чтобы эти твари людей вешали? Да и не заметил я там особых следов-то. Хотя… наспех глянул, конечно.

Чуть поколебавшись, Модрон махнул рукой. Солдаты, внимательно поглядывая по сторонам, двинулись следом.

Издали деревня Лутдах своими белеными стенами, увитыми виноградом, напоминала Хаврен, но потом стало ясно, что она больше Хаврена, не такая ухоженная и победнее. Дома тут были крыты соломой, на покосившихся плетнях висели старые горшки и сушились тряпки. Бесхозная свинья уныло рыла яму возле забора, но, заметив людей, с недовольным хрюканьем скрылась в проулке.

Гвендилена закрыла рот рукой, увидев, что творится на деревенской площади. На перекладине, установленной на двух высоких столбах, висели тела около дюжины человек, в разорванной одежде и с разверстыми ранами. На плечах повешенных и на самой перекладине сидела целая стая ворон, которые приветствовали незваных гостей хриплым карканьем.

Лошади фыркали, пятясь.

Двери небольшой часовни, очень старой, с полукруглым куполом, покрытом вензелями давно забытых письмен, были распахнуты настежь, а в проходе, в засохшей луже крови лежал еще один человек – судя по длинному одеянию, священник.

Лишь мельком глянув на виселицу, Модрон спрыгнул с коня и перевернул тело. Горло священника пересекала глубокая резаная рана.

– Осмотреть все! – скомандовал сотник. – Может, кто живой есть.

Ни слова не говоря, солдаты спешились и по одному разбрелись по деревне. На площади остались только сам Модрон и Арн с Гвендиленой.

А потом все произошло слишком быстро.

Человек пять-шесть солдат уже успели скрыться в домах, и вдруг из одной из хижин раздался крик. Тут же – из другой. И звон оружия. Чья-то ругань.

Те наемники, что еще оставались на улице, повыхватывали мечи, но в то же самое мгновенье из всех дверей посыпались люди – в кольчугах до колен и бармицах; на шее каждого висел стальной горжет с изображением пламенеющего солнца.

Гвендилена не успела даже закричать, как ее кто-то обхватил сзади, заломив руки. Арн и Модрон стояли спина к спине, направив клинки в сторону наступавших со всех сторон вражеских солдат – на первый взгляд, их было не менее тридцати.

Трира уже скрутили, бросив на колени; Киан лежал на земле без движения, его брат Хуго на пару с Инбером остервенело отбивались, прижавшись к стене дома. Кто-то еще размахивал мечами, но большинство воинов Модрона уже либо обезоружили, либо связали.

– Бросить оружие!

Голос раздался со стороны часовни.

Гвендилена скосила глаза. В дверях показался высокий человек в темно-фиолетовом плаще и тоже с горжетом, только серебряным.

– Вопрошающие… – хрипло произнес Модрон. Меч он не опустил. – Так вот кто убивает людей в королевских землях…