Монастырь и тюрьма. Места заключения в Западной Европе и в России от Средневековья до модерна

Сыск тем временем постоянно продлялся ввиду новой информации, поступавшей от задержанных. Так, Демидов, лично проводивший допросы, получив сведения о том, что многие «непотребные» скрываются в Кронштадте, 1 августа пишет в Главную полицмейстерскую канцелярию, побуждая провести рейды и там: «приказать по всем островам от полиции определенным командам таких непотребных жен и девок и сводниц смотреть и пристойным образом розведывая оных ловить и приводить в главную полицию, а оттуда з запискою присылать в комиссию в калинкинский дом»345. Активный сыск велся весь август. К концу месяца Демидов осознает, что первоначальные намерения выслать «иноземок» вступают в противоречие в действительностью, учитывая, что среди задержанных оказывается множество местных женщин, некоторые из которых к тому же были замужем за местными жителями. Озабоченный этим, Василий Демидов пишет императрице 22 августа 1750 года: «И хотя Ваше Величество соизволили при посылке меня из Петергофа указать по окончанию следствия Дрезденшу наказав кнутом выслать за границу <…> но всем ли то учинить?»346 Перечисляя группы задержанных, он тут же сам предлагает решение: «мужья с женами и холостые и мужики и бабы, вдовы, також и самые блудницы девки, хотя немцы да поданные и уроженцы великороссийския. Не соизволите ли ваше величество указать сослать в Оренбург?»347 Елизавета Петровна «изволила сама все читать» – отмечает Черкасов в ответном письме Демидова, но на главный вопрос она не ответила: «о прочих по тому доношению делах дать никакой резолюции не изволила»348.

Комиссия между тем осваивалась на новом месте, вступая во взаимодействия с другими государственными ведомствами. Так, Комиссия обратилась в Санкт-петербургскую губернскую канцелярию с просьбой прислать «для содержания некоторых арестантов шестерых ножных желез з замками». Ответ свидетельствует о том, что для государственных служащих статус комиссии был непонятен, а вовлечение Елизаветы Петровны, по-видимому, неизвестным, что предопределило дерзкую резолюцию: «хотя таковые ножные железа и имеются, точию оные положены на содержащихся в остроге по важным делам колодниках, а излишних желез и замков, которые б можно было ныне в помянутую комисию отпустить, при канцелярии не имеетца»349.

В ноябре 1750 года Демидов обращается к императрице намного более прямолинейно, представляя рад деталей. Он пишет, что в комиссии находится 193 человека и еще примерно 250 числятся в списках: «и ежели оные сысканы будут, то чрез них и еще большее число умножится <…> А и непотребных всех искоренить невозможно <…> Понеже по высочайшему вашего величества соизволению чрез ту комиссию таковые непотребные и с ними сообщающиеся в немалой уже страх приведены и тех их богу противные поступки весьма поутихли и немалою частью сокращены <…> Не соизволите ли ваше императорское величество приобщенной при сем формуляр указа всемилостивейше апробировать, дабы чрез то всяк мог ведать, что та комиссия уже окончилась, страх же впереди всегда останется»350. В проекте указа Демидов детально изложил действия, которые бы позволили закрыть следствие и распустить Комиссию, среди них публичные наказания кнутом и плетьми пойманных мужчин и женщин, «вдов и девок», то есть незамужних женщин, отправить в прядильную работу, а замужних вместе с супругами сослать в Оренбург, где последних определить в военную службу. Впоследствии Демидов еще дважды – в 1755 и 1758 годах – будет спрашивать у императрицы «указу», но ответа не последует351. И хотя прямых свидетельств участия Елизаветы Петровны в деятельности Калинкинского дома в источниках начиная с 1751 года нет, очевидно, что она не забыла о его существовании. Более того, работа этого места, требовавшая немалых расходов, охраны, нанятых канцеляристов, – конечно, не могла обойтись без высочайшей, судя по всему, устной санкции352.

Ни в Оренбург, ни «за море» заключенные не отправились. Часть из них выходила на протяжении всех девяти лет, а перед роспуском Калинкинского дома из него освободили последних арестантов – 70 женщин и 4 мужчин353. Условия, в которых они содержались, были исключительными в контексте пенитенциарной практики рассматриваемого периода.

«БЕЗ ПОНУЖДЕНИЯ»: ЗАКЛЮЧЕНИЕ В КАЛИНКИНСКОМ ДОМЕ