Монастырь (Книга 1)

- Нет. Не буду. - Категорически взмахнула рукой врачиха. - Вы должны понимать, насколько это опасно!

- Понимаю. Светлана Ильинична, прекрасно понимаю! - Лакшин постарался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее, - Но поймите и вы меня. Знаете, что у меня уже трех информаторов убили? И все потому, что я пытался проникнуть в тайну этого межлагерного общения!

- И вы хотите, чтобы теперь убили и мою помощницу? - гневно воскликнула Широкогорлова.

- Риск ми-ни-ма-лен. - По слогам сказал майор.

- Почему вы так решили?

- Объясняю, - терпеливо проговорил Игнат Федорович, - Уверен, слухи о том, что заплатив некую сумму можно залететь, уже давно курсируют по вашему лагерю. Следовательно, услышать их могла и ваша, как говорите, помощница. Так?

- Так.

- Дальше. Предположим, ей надоело работать. Что она должна будет сделать? Правильно, найти тех, кто может ей эту беременность обеспечить. Найти она их, скорее всего, сумеет. Они и сами, наверняка, отслеживают тех, кто пожелает воспользоваться их услугами. Дальше, просто обязан идти момент торговли. Есть, я думаю, некая нижняя планка стоимости такой услуги. И если ваша зечка не сможет себе позволить заплатить даже такую минимальную сумму - что с нее взять?

- Кажется, убедительно... - засомневалась женщина. - Хорошо... Я ничего не обещаю, поймите меня правильно, но если она сама согласится, и выполнит эту вашу просьбу, - я с вами свяжусь.

- Договорились! - радостно провозгласил Лакшин, протягивая врачихе ладонь. Та быстро и сильно сжала кисть майора:

- Но если с ней что-нибудь случится - я вам этого не прощу.

- Все будет в порядке. - Улыбаясь, заверил оперативник. - Кстати, можно напоследок один вопрос?

- Пожалуйста.

- Почему Типцов так боится комиссии?

- Очень просто, - разом погрустнела Светлана Ильинична, - вы когда-нибудь видели, чтобы новорожденные вместе с матерями ютились в три яруса? Илья Сергеевич выделил всего два помещения, а их нужно, по крайней мере, пять! Представляете, какая там смертность? За этот год родилось триста семьдесят девять, а к сегодняшнему дню живых осталось триста восемь!

В детских такой гвалт стоит! Невозможно вообразить. А вонь? Младенцы, они, знаете, какают после каждого кормления. А кормят их шесть-восемь раз в сутки. Все в пеленках. Женщины в очередь становятся, только чтобы что-то высушить!

- Кошмар! - искренне пробормотал Игнат Федорович. - А что же "хозяин", замполит?

- А им на это начихать! - женщина сверкнула глазами, - Им только план подавай, и все! До всего остального - дела нет!

Покинув женскую зону и возвращаясь на свое рабочее место, Лакшин вдруг почувствовал небольшой укол совести. Ведь он совершенно сознательно обманул эту Широкогорлову, воспользовавшись ее недостаточной осведомленностью в зековских делах. Ведь если у зечек не было смертельных случаев, из-за неплатежеспособности пожелавших иметь ребенка, это совсем не значило, что таких отпускали с миром. Гораздо более вероятно, что торгаши "ставили" их "на лари", или брали клятвенное обещание любым способом добыть соответствующую сумму. И любительницам легкой жизни за чужой счет в конечном итоге приходилось расплачиваться за свое желание.

2.

Котел и его мысли.

После ухода Колеса, Пепел удивленно уставился на Исакова:

- На хрена ты его отшил?

- Не въезжаешь? - усмехнулся завхоз.

- Так у Лапши же есть этот списочек. - Шнырь пожал плечами, - Ой, смотри, не любит Крапчатый такой самодеятельности...

- А кто мне тут уши парил про клювик? Все, что появится, сразу куму!.. Игорь попытался передразнить интонацию Шмасти.

- Да, но...

- Вот и давай, пиши.

Перепелов чертыхнулся, но взял протянутые листы с пометками Котла, уселся за завхозовский стол и, с преувеличенным старанием принялся выводить каллиграфические буквы. Завхоз некоторое время понаблюдал за его работой, а потом принялся размышлять. На ум пришла вдруг странная, запавшая в память фраза библиотекаря: "Что-то зачастил восьмой отряд..."

Почему зачастил? Если бы к Братеееву зашел сперва Сопатый, а потом он, Котел, то вряд ли писака обратил бы на это такое внимание. Значит, был кто-то еще. И, судя по недоумению библиотекаря, его странной фразе по совесть, книгой Сапрунова уже интересовался кто-то незадолго до прихода Игоря.

Решив не гадать, кто это мог быть, Исаков схватил пидорку, встал и, в дверях каптерки, столкнулся со Шмастью.

- Что, завхоз, - осклабился шнырь, - пойдем кишку набивать?

- Точно. - Пепел оторвался от писанины и вскочил, - Мужикам на ужин пора.

- Ты, давай, не отвлекайся, - приказным тоном отрезал Котел, за что получил нахмурившиеся рожи обеих помощников. - Мы со Шмастью на раздачу сходим.

Клоповник с ненавистью посмотрел на Исакова. Такое решение завхоза значило, что именно Шмасти придется наблюдать за "мухоморами", тягающими бачки и шленки для всего отряда, и следить за тем, чтобы те не своровали лишний хавчик, ибо завхозу западло заниматься такой работой.

Резко повернувшись, шнырь зашагал к лестнице.

- А ты, как закончишь, приходи в столовку. - Бросил Игорь уже из-за двери, и плотно прикрыл ее за собой.