На следующий день после Лазаревой субботы, ровно за неделю до Пасхи, наступает великий праздник – Вербное воскресенье, Вход Господен в Иерусалим. В этот день совсем не грех рыбки поесть. Сохранилась роспись блюд, которые подавались в Вербное воскресенье московскому боярину Борису Ивановичу Морозову в 1661 году. Там и стерлядь паровая, и лосось «под лимоны», и уха щучья.
Вот так бы мы приготовили лососину с лимоном.
Ингредиенты
кусок свежей лососины, кеты, горбуши или форели весом до 1 кг
1 морковь
корень петрушки
корень сельдерея
лимон
душистый перец
черный перец
лавровый лист
соль
Приготовление
Подготовленная рыба целиком укладывается в подходящую по размеру, плотно закрывающуюся посуду, куда добавляются нарезанный ломтиками лимон и коренья. Вода наливается до половины рыбы, все закрывается крышкой и доводится до кипения. Варить на небольшом огне, не снимая крышку, около получаса. Затем посуда убирается с плиты и, плотно прикрытая, выдерживается еще около часа.
Великий четверг
Четверговая соль упоминается в «Отцах и детях», в «Детских годах Багрова-внука». А еще не счесть древних рецептов, где она рекомендуется как верное средство от всех без исключения хворей и несчастий.
«В Великий Четверток калят (жгут, пекут) соль с квасной гущей. Четверговая соль полезная».
«Христина: Что это за узелки, матушка, у вас завязаны?
Чудихина: Душа моя, ничего. В одном – четверговая соль, а в другом – росный ладан».
Традиционная особенность четверговой соли в том, что готовят ее в России всего лишь раз в году, в Великий четверг. Отсюда и название такое. Есть здесь, верно, какая-то связь с апокрифическим пересказом – про Тайную вечерю, Спасителя, переданную ему соль и Иудино предательство.
А в некоторых русских областях в ходу иное ее название – черная соль. Вот, к примеру, на Оке, у города Меленки, четверговую соль именно черной называют, никак иначе. Кстати, меленковский способ приготовления несколько отличается от того, что готовят, например, в Вологодской губернии.
Если в более северных краях соль перед запеканием перемешивают с солодовой или мучной ржаной гущей, полученной из квасного осадка, то в Меленках просто месят крутое тесто: ржаную муку пополам с крупной солью. И запекают в жарко натопленной русской печи. А потом спекшийся монолит колотят деревянной киянкой в корытце, размалывая в мелкий коричневый порошок.
В книге конца XVII века есть и более простой вариант. Там крупную соль попросту рассыпают на поверхности большой хлебной ковриги перед посадкой в печь, а потом измельчают хлебную корку вместе со спекшимися кристаллами.
На Владимирщине, в Костромской и Ярославской губерниях по сей день в некоторых домах заготавливают четверговой соли помногу, чтобы потом и на кухне использовать, и скотину подкормить. Коровы и овцы хлебную соль едят с удовольствием. Да и люди, надо сказать, тоже.
Приготовленная по всем древним правилам, именно на ржаной гуще или с ржаным тестом, самая простая поваренная соль приобретает аромат свежеиспеченного черного хлеба. С ней и отварное мясо вкуснее, и спелая помидорина. Хотя главное предназначение черной соли – к пасхальному крутому яичку, приготовленному на долгожданное разговение. У Аксакова, в повести «Детские годы Багрова-внука», она именно на Светлое Воскресение припасается.
Монастырская жизнь с Олегом Робиновым
7. Пятиглавые храмы; храм Христа Спасителя; Алексеевский и Зачатьевский монастыри
Пятиглавие
считается традиционным завершением древнерусского православного храма. Как и любой элемент храмовой архитектуры, такое завершение несет определенный богословский смысл. Центральный купол возвышается над другими и символизирует Иисуса Христа, а остальные, находящиеся ниже или имеющие меньший размер, – четырех евангелистов.В архитектуре нового времени пятиглавие утвердилось в период царствования дочери Петра I Елизаветы Петровны. До этого в петровское время оно считалось неорганичным для архитектуры, основанной на традициях барокко и классицизма, использовавших античные формы. Утверждение пятиглавия стало значительным событием в истории XVIII века и связано с подъемом национальных традиций в русской культуре. Его возвращение в архитектуру подчеркивало преемственность зодчества того времени с искусством средневековой Руси, которое восприняло пятиглавие от Византии.