- Так, - отзывается Иден. - На самом деле это очень достойное частное решение с твоей стороны, с безупречной репутацией. Тебе туда давно пора, и я склоняюсь перед твоим мужеством. Ты хочешь, что ли, чтоб я тебя туда проводил, или что?
- Хватит паясничать, - приказывает мать властно, говорит. - Мне очень жаль, что до этого дошло, но мы вынуждены на это пойти, я же не могу бездействовать, зная, что тебе плохо. Мне очень жаль, что Господь не даровал мне способности помочь тебе самостоятельно, но...
- Как ты смеешь, - тихо любопытствует Иден, едва дыша, сам робеет перед могуществом той стихии, которая восстает над головой неотвратимо и величественно, умаляет все детали, выжимает из груди кислород, глаза с изнанки разрисовывает цветными пятнами - этот демон дружелюбен, он всегда выручает при сложных обстоятельствах, однако с таким всевластьем, как то, что грядет, он еще не сталкивался прежде, и задыхается с трепетом, наливаясь от этого мертвенной бледностью. - Да как ты смеешь вообще?!
Ей нет нужды смотреть на него, чтобы знать, что последует дальше, и поэтому она благоразумно выскакивает в коридор, захлопнув дверь прежде, чем он успевает достичь порога; пользуется секундной задержкой, которая требуется ему на то, чтобы повернуть ручку, и кричит прислуге, у которой от страха глаза велики: