Mondengel: Легенда о Ночном Хищнике (СИ)

Вторичная челюсть чуть не прокусила мне голову. Повален на землю и зажат когтистой лапой. Поступаю проверенным методом – притворяюсь поверженным. Она опускает голову... Те’дки капает мне на грудь. Вылетает вторая челюсть, я хватаю её и отвожу коронованную морду в сторону. Матриарх дико визжит и делает шаг, пытаясь избавиться от моей хватки. Освободившись, я вырываю её поганый язык. Нет. Ты не похожа на них. Ты другая, дитя пробирки. Тебе ничего не светит, если... Половина тела уже не видна. Я не вижу, где её самое смертельное оружие. Что-то пролетает над моей головой. Промахнулась, но теперь преимущество у неё. С Охоты ещё остался сюрикен. Целюсь, швыряю, отсекаю кусок гребня. Удар... Я прокатился по земле. Сам себе удивляюсь – копьё по-прежнему в руке. И не такое бывает, когда отчаянно хочется жить. Сюрикен вернулся. Оглядываюсь по сторонам, вижу только небольшое исчезающее пятно. Пытаюсь ориентироваться по звуку, запаху. Кислота, льющаяся из её пасти, способствует этому. Она рядом. Вслепую швыряю сюрикен. Он втыкается в самый верх гребня. Смог разглядеть по слабому, остаточному силуэту. Невыносимый визг. Резкий удар – из моей груди вырывается острый наконечник хвоста. Уманы ликуют. Холодно... Пора положить этому конец. Размахиваюсь и пронзаю её голову насквозь. Ты получила своё! Теперь всё кончено. Для нас обоих. Для них всех и... Надеюсь, мой сын простит меня, теперь ему нести это бремя.

...Он активировал бомбу. Там, среди этих солдат был мой муж. Я же, выглядывая из бункера, успела закрыть тяжеленную горизонтальную дверь. Все погибли. «AL-Q 1» провалился».

Гуан-Тант’ер злобно и истошно взвыл в небо. В его рёве перемешались ненависть, боль, глубокая скорбь.

- Пьод Амедха! Они... Они убить моего отца!

Андрейст вскочила с поваленного дерева.

- Отец?! Как это?! Подожди, я...

- Волве! – он схватил её за горло и поднял над землёй. – Мой Вожак, мой отец, быть загнан и затравлен ради эксперимент! Твой проклятый раса убить его!

- Успокойся... успокой... свой... ра...

Одам-ан’де разжал хватку. Посвящённая упала на землю и попятилась назад, пока не упёрлась в дерево. Ночной Воин злобно вонзил коготь в кнопку на энергосистеме.

Атмосфера на корабле накалилась до предела. Кровавые кидались друг на друга в кехрите, не зная, куда девать гнев и хлещущую боевую энергию. Пара яутов окружили Насид-Меама.

- Где Вожак?! Мы слышали, ты собирался занять его место!!!

- Ни один клан не позволял себе такого простоя!

- Молчать! – Бич ударил Наунда по лицу, чуть не сорвав с него маску. В ответ разозлённый Охотник кинулся на него с копьём. Насид-Меам с лёгкостью ушёл от удара и, зацепив хлыстом ноги Горца, повалил его на пол. – С’йюит-де!

Кил-лиэат вооружился сюрикеном, намереваясь отделить жало хлыста от ручки, как внезапно «Шауб-Де» накренился. Агония свалился на пол, выронив шипастый диск. Заместитель еле удержался на ногах, с рыком вцепившись когтями в колонну. Ман’дака шёл на снижение, прорезая слои атмосферы.

- Проклятье! Насид-Меам, что происходит?!

Хищник попытался выправить корабль с помощью ручной энергосистемы.

- Управление блокировано. И не смотри на меня так! Радуйся, Кар’клей услышал тебя!

Комментарий к Эпизод 17 – Правда о Белом Звере Кар’клей – Вожак

Биттмунд – Волчий Вой. Знаменитый Воин Чести

Янг'а – Ранг Молодая Кровь

Кайндэ Амедха – Жёсткое Мясо. Ксеноморфы

Пьод Амедха – Мягкое Мясо. Люди

Науду – раса Хищников

«Шауб-Де» – “Ярость” Клановое судно “Чёрного Зверя”

Уман – человек

Уман-эмпа – планета Земля

Одам-ан’де – Белоснежный. Одно из имён Лунного Ангела

Квей – дурак, глупец

К'нтлип – алкогольный напиток науду

Сендар – здание высшей власти яутжа. Здание Совета. Там располагается знаменитый Чёрный Трон

С'йюит-де- унизительное оскорбление

Валары – волосы Хищников

Те'дки – слюна ксеноморфов

Кехрите – боевая арена, тренировочный зал

Ман'дака – клановое судно Охотников

====== Эпизод 18 – Лечение Вождя ======

Рассвет. Лучи утреннего солнца коснулись спящего леса, пробуждая его обитателей. Защебетали ранние птицы. Короед захрустел древесиной на другом берегу реки – там стояла его любимая мёртвая берёза. Через минуту дятел – древесный лекарь, ловко застучал клювом, пробивая трухлявую кору, чтобы добраться до питательного завтрака.

Наверху, в небе, загорелась звезда. Она приближалась с феноменальной скоростью, пока не приобрела очертания знакомого чёрного корабля. Погружаясь в тропосферу, «Шауб-Де» начал замедляться. Гуан-Тант’ер с посвящённой стояли на берегу, задрав головы и глядя на стремительно растущее судно. Огромное, оно могло вместиться разве что в просторы бесконечных русских полей, да втиснуться в большие горные ущелья. Ломая деревья и распугивая местных животных, ман’дака шумно приземлился перед Вождём. Исходя из аккуратного стиля пилотирования, Одам-ан’де пришёл к выводу, что Насид-Меама явно не допустили до столь деликатного процесса, как посадка кланового судна. Дно «Ярости» полностью закрыло реку и берега. Яркий свет вырвался с трапа, перебивая собою пока слабое сияние встающего солнца.