Mondengel: Легенда о Ночном Хищнике (СИ)

- Вы всё ещё здесь? – со вздохом, занудно протянул Кар’клей.

- Да. И мы эту дверь, если надо, выведем из строя.

- Пошли прочь. Оба.

Фатор недовольно сложил руки на груди, затем кивнул Эндри. Девушка с разбегу врезалась в дверь так, что Вожак аж подскочил на месте.

- Два упрямых безумца!

Послышались приближающиеся шаги. Ветер обернулся на уманку, всем своим видом сообщая: «Ну, теперь держись. Вкатят нам по полной программе». Из отсека вышел Ангел Ночи и тут же схватил Андрейст за горло:

- Ты что себе позволять, а?!

- Я... не дам тебе умереть... от собственной руки, – прокряхтела Эндри.

- Мой Кар’клей. Ранение в поясницу очень опасно. При лечении нужна ювелирная точность. Самостоятельное лечение может окончиться твоей смертью, а это: бунт, драки, хаос и вполне логичное поражение. Я этого не допущу.

Ночной Воин задумался. Он отпустил Андрейст.

- Я знаю, что ты встревожен. После подобного предательства никто другой на твоём месте не поступал бы иначе. Позволь нам помочь тебе. До посвящения я тщательно изучал медицину и помогал во врачевании на «Адомуре». Очень хотел знать, как правильно вытаскивать себя и собратьев из подобных ситуаций. Это будет большой честью для меня.

- Ты мне не говорил, что увлекаешься медициной.

- Я никому не говорил. Ковеинд и Гералинд** знали. Это был отличный повод, чтобы унижать меня.

- Хм. Фатор, я рад слышать, что ты готов помочь мне, но...

- Я не предам тебя. Я даже готов изъяснить это с логической точки зрения.

- Это понятно, но...

- Если я посмею навредить тебе, это будет мой несмываемый позор. Устранив тебя, я не смогу удержать власть, так как молод и неопытен. Любой из Охотников сможет победить, уложив в кехрите. Если после этого останусь жив – самоуничтожусь. Гуан-Тант’ер, мне не нужна сейчас власть. Я не справлюсь с этим бременем!

- Ох, ладно. Твоё упрямство снова взяло верх. Ты смог убедить меня. А вот уманка...

- Она волновалась за тебя. Мне кажется... ну...

- Да, наверное, так и есть, – скороговоркой пробурчал Вожак, не дав Фатору договорить. – Хорошо, пойдём в отсек.

Все трое зашли внутрь. Заперев дверь на все замки, альбинос уселся на металлический стол:

- Кстати, вы уже познакомились?

- Нет, мой Кар’клей. Не те обстоятельства.

Андрейст аккуратно подошла к Вождю. Молодой яут взирал на неё, любопытно пощёлкивая.

- О чём беседуете? – робко поинтересовалась Андрейст.

- О вас обоих. Его зовут Фатор.

Улыбнувшись, Эндри поклонилась Охотнику:

- Ирмолинд-Зигв’а.

Ветер довольно защёлкал.

- Интересное имя. Странно, что я его разобрал. У этой расы необычный речевой аппарат.

- Да, я тут ещё должен найти метод нейтрализовать последствия снотворного.

- Проверять будешь на себе, естественно?

- А ты видишь здесь ещё кого-то с подобными симптомами?

Фатор подошёл к системе, где уже вывелось множество данных о препарате.

- Хэй, как ты? – Окроплённая осторожно положила руку на ногу Вождя. Он зашевелил мандибулами, тихонько пощёлкивая.

- В порядке.

Ветер с любопытством и умилением взирал на Кар’клейя, слывшего в известных звёздных системах неприступным бастионом. Каждый Вожак имел в своём распоряжении множество яуток, а иногда, втайне, и самок других рас. Среди них со временем находилась особа, за которую в итоге воин готов был порвать кого угодно. В отличие от большинства коллег, носивших легенды о бесчисленных гаремах, словно черепки на шее, Гуан-Тант’ер предпочитал не распространяться о своих сексуальных похождениях и победах на ложах страсти, коих было немало. Благодаря сплетням самок да работе аттурийских торговцев, многое всё же вышло на поверхность. Каждый в клане знал, что, стоит только Кар’клейю ступить на территорию дам, как он будет обеспечен лучшими из них на весь сезон размножения.

Но звание неприступного бастиона к нему пристало по одной простой причине: ни разу за белокожим Вожаком (не считая юных лет) не было замечено ни одной привязанности ни к одной самке. Он просто прилетал, подчиняясь зову инстинкта, брал столько, сколько мог взять, и улетал в конце сезона, напрочь позабыв лица тех, кто только недавно извивался в оргазме, норовя сломать его рёбра в своих каменных, бездушных объятиях. Он овладевал теми, кто приглянулся и холодно отвергал остальных, включая даже самок, испытывающих к нему по-настоящему сильные чувства.

Воинам Гуан-Тант’ер всегда виделся независимым одиночкой, но при этом каждый чувствовал в нём какую-то потаённую боль, холод, пустоту. И вот сейчас, на глазах Фатора, происходят странные катаклизмы – неприступный Одам-ан’де, чей мозг всю жизнь был занят военными стратегиями, Охотой, сохранением чести, грамотным воспитанием будущих воинов, изучением технологий, кропотливым исследованием расы уманов и многим другим наподобие этого, позволяет самке с планеты Земля безнаказанно касаться своего тела, находиться в медицинском отсеке, где предстоит опасная операция, присутствовать с ним на боевом задании и...

«Он ей доверяет. Это очень важный знак, который о многом говорит».

- Помнишь, ты спросить о страх? Я испытать неописуемый ужас, когда увидеть, что моя рука способен уничтожать собственных воинов.