Монеты на твоей ладони

Я набрал код на панели, и дверь послушно отъехала в сторону. Детище моих рук осталось таким же, как и всегда — антистатическое поле не давало пыли засорять конструкцию. Защитные экраны были подняты, и постороннему эта машина могла показаться колонной из зеленоватого металла. Я посторонним не был и после прохождения нескольких достаточно стандартных степеней защиты экраны мягко заскользили вниз. Все-таки это в своем роде произведение искусства — пусть и довольно своеобразное. И четкие, цельные очертания огромного цилиндрического сооружения, минимализм и функциональность деталей и легкий матовый блеск по-своему красивы.

Я вошел внутрь и сел перед базой главной консоли. Защита внешних экранов потому и стандартная, что запустить систему управления машиной могу только я и Скай — настройки системы реагируют только на нас двоих. Для прочих внутри есть только несколько панелей без признаков какого-либо назначения. Система сработала, как всегда, безукоризненно — опознав меня, проекции консолей возникли над своими базами. Пространство зарябило от множества схематичных мерцающих линий. Вся информация с раскинутых по всему необъятному пространству Ангела камер слежения проступала сюда — и выводилась на широкий обруч, находящийся сейчас у меня перед глазами. Экран был бы более удобен, но гораздо менее защищен от проникновения непрошеных гостей. Пальцы привычно забегали по проекциям, действуя скорее по привычке, поскольку кроме изображения, даваемого камерами, я ничего не видел. Прикосновения к участкам лучей проекции посылало команды, которые тут же выполнялись в любой части корабля любым механизмом, поскольку машина была вживлена в тело корабля, и воспринималась им как центр управления.

Серией точечных касаний поднялись несколько палубных люков, с помощь длинного резкого движения по одной из линий перекрылись два шлюза, расчищая путь по затопленному отсеку. Я подождал, пока схлынет водный поток, унося с собой всю ту чисто пещерную фауну, которая успела там поселиться, и проверил палубы на несколько километров вокруг. Чисто. Где-то на другом конце корабля делят добычу контрабандисты, в глубинных уровнях шныряют стаи крыс, в водонакопителях в южном секторе тоже пока тихо. Корабль спокоен и живет своей жизнью.

Хоть что-то пока в порядке. Я отключился от машины и вышел, подняв экраны устройства.

Вернувшись в лабораторию, я принялся наводить посильный порядок если не во всем помещении, то хотя бы в моей его части. Что-то мне подсказывало, что находиться мне здесь придется еще достаточно долго, и работать придется тоже на месте.

Через несколько часов с уборкой всего явно безнадежно испорченного и разбитого было покончено. Я уже собрался заняться пылью, когда из жилой комнаты до меня донесся вопль:

— Ре-е-ейн!!!

А в сознании пронеслось — Выходи, подлый трус! Я дома. Только поаккуратнее выходи — у меня тут подопечный на буксире. Как бы чего не вышло. Что, такой нервный? Хуже. Куда уж хуже…

Человек, значит. Что-то в последнее время везет нам на людей-Хранителей. Хрупкая и изнеженная порода. По крайней мере, с точки зрения психики. Шла бы ты сюда, поговорить надо. И что случилось? Я же говорю, иди сюда. Ну иду, иду.

— И какая же катастрофа постигла сей океан безмятежности? — меланхолично спросила Скай, привалившись плечом к переборке.

— Хватит ерничать. Кое-что мне очень не нравится, — Я вкратце пересказал ей свое видение.

— Ты думаешь?… — да, боюсь мы подумали об одном и том же. Хан обращался именно в такую птицу, какую я видел.

— Здесь и думать особенно не нужно. Это предсказание смерти, Скай. И боюсь, от нас ничего не зависит.

— Это не может быть…смерть. Он не может умереть, слышишь! — она подняла на меня неожиданно твердый спокойный взгляд. — Он и так фактически мертв. То, что он застрял между двумя мирами, еще не делает его живым. Так как он может умереть?

— Он сохранил душу. И она может быть уничтожена.

— Н-н-ет… — она замотала головой. — Это невозможно! Что же нужно сделать, чтобы уничтожить душу?

Все-таки брат значит для нее гораздо больше, чем она может и хочет показать. И его смерть не особенно ей мешает. То, что Хан имеет материальное тело —только остатки способностей, оставленное ему отцом-демоном. И то… Он отдал жизнь за сестру, и только там, где она жила достаточно долго, он может восстанавливать тело. Душа всех солов в их роду после смерти тела обращается в птицу — и только в таком виде она существует до конца мира. Но я видел смерть души. Я был согласен со Скай — что же может уничтожить душу? Ведь это субстанция, неуничтожимая в принципе. И к тому же… Уничтожение личности, как будто ее и не было. Нет, я сам в это поверить не могу. Может…

— Может, я и ошибся. В конце концов, я ошибался раньше. Быть может…

— Как часто? Как часто ты ошибался? Два? Три раза? — злые, отрывистые слова. — Да брось ты, в самом деле! За столько столетий…За два тысячелетия с лишком — три раза?! О да, ты часто ошибался!