Money БЖИГ

— Эй, Большая, хватит отнекиваться, с тебя на сегодня потрясений хватит, — теплый, проницательный взгляд не терпел отказов, он подавлял под собой с теплотой и заботой, пользуясь моей уязвимостью. — Давай так, я позвоню, узнаю, а потом уже думать будем. Хорошо? — Кивнула.

— Позвонит он, дочь, ау, ты отца упечь решила, хороших поступков не помнишь совсем?

За сегодня действительно было много всего, и не хотелось стать ещё более ничтожной в его глазах, показать все слабости, обнажиться, не понимая, что творится в его голове. Хотелось верить, поддаться, но страхи уже ощетинились, выпустили иголки.

— О нет, нет, нет, — перегородила Заиру путь, не давая ступить дальше, с отцом наперевес. — Я дальше сама, правда. Спасибо, что помог, я так тебе благодарна, ты даже не представляешь.

Попыталась расцепить его руку, отобрать отца и уйти, но Заир только вскинул бровь.

— Как ты с ним собираешься справиться?

— Она-то? Два года назад бабке шкаф-купе на пятый этаж затаскивали, с такой дочкой и сын не нужен.

Заир сжал челюсть.

— Слышал, ты меня недооцениваешь.

— Не поверю, никогда, что ты смогла бы такое поднять. — Обошёл меня, и направился к подъезду.

Только бы бабашка узнала меня, и на сегодня всё закончилось.

Глава 32

Заир шел спокойно, отец перестал выкабениваться, и повис на его руке как плюшевая игрушка. На четвертом этаже показалась баба Люда, при виде отца она отошла в сторону, нахмурилась, кожа вокруг правого глаза отдавала синевой.

— Раскольников объявился.

— Теть Люда, случайно я, не рассчитал силы, молоток и отлетел.

— Конечно, Вовочка, хорошо повернулась вовремя, а ты гляжу, в сопровождении.

— Вы полицию вызовите, теть Люд, скажите, что меня насильно упечь хотят.

— Раз так Вовочка, то телефон сломан мой, а уши совсем не слышат, кому позвонить?

— В полицию, — громче произнёс отец.

— Что старость делает, ничего не слышу. — Сказала уже баба Люда мне и улыбнулась. — Не смотри так, и правда случайно отлетел, надо же, так удачно, — она показала пальцем на глаз и засмеялась.

— Как бабушка? — Спросила украдкой, с надеждой.

— Всё так же, девочка моя, — она погладила меня по руке, и я поняла, всё вернулось к своему началу.

Не понимаю. Врачи говори о семейной обстановке, но неужели она должна строиться вокруг отца, он никогда не являлся её центром, он был сбоку. Может для неё всё выглядит по-другому? Она заботилась обо мне, воспитывала, вкладывала силы, а отец остался один. Может именно это так сильно связало её память, что теперь она могла видеть только его. Вина перед сыном, что остался утопать в горе один. И его злость, что просачивается через каждое слово. Почему я не думала об этом раньше?

— Большая, ты идёшь?

Кивнула, постучала пару раз, пока не послышались шаги и щелчок замка.

— Бабуль?

Посмотрела в голубые глаза, ища поддержки, воспоминания, что связали бы нас в голове, отблеск радости, понимания, что меня ждали, меня помнят. Ничего. Холодный взгляд прошёлся по мне с головы до ног, мазнул в бок, к драгоценному.

— Вовочка, родной, что они с тобой сделали, — Она потянула свои теплые руки в его грязному, заплывшему лицу, погладила по щекам, словно ребёнка.

— Мам, в полицию, звони быстро! Это риелторы чёрные, хотят квартиру отжать, что встала!

— Что же такое делается, — бабушка ахнула, посмотрела на меня, потом на Заира. — Сыночка моего, квартиру.

Резким движением она схватилась за ручку двери, надавила, попыталась закрыть, я вовремя подставила ладонь, металл врезался в кожу, мизинец больно укололо. Сжала зубы, пискнула, Заир надавил на дверь, высвобождая мою руку. Бабушка сдалась, отступила и понеслась к телефону.

— Ада, давай поедем ко мне. Твоя рука. — Заир поставил отца к стене, тот сразу сполз, и аккуратно взял мою ладонь. — Нужно в больницу.

— Это просто ушиб, ничего страшного.

Лицо Заира говорило о другом, он беспокоился, не понимал что происходит, был в бешенстве, все это смешивалось, приобретало незнакомые мне черты. Тень падала на глаза, делала зрачок черным, скулы заострились, брови приподнялись. Он навис надо мной, а я отвернулась к двери, слабость, с ним проявлялась именно она. Подбородок дрогнул, сглотнула, проходя в квартиру.

— Ада, — окликнул меня Заир и поспешил за мной.

Мотнула головой. Бабушка уже звонила в полицию, называла адрес, бубнила про риелторов, что стоят на пороге, направила на меня палку. Прочистила горло, вспоминая слова.

— Ходики с кукушкой, ходики с кукушкой что-то очень-очень доброе поют. — Голос дрожал, пела я паршиво, но именно тогда она стояла в толпе родителей, хлопала, толкала их локтями, и заставляла делать так же, а потом выступить дома на бис.

— Мама, не слушай, звони, квартиру же отожмут, посмотри, что со мной сделали!

— Ходики с кукушкой, ходики с кукушкой весточку из детства нам передают, — трубка в её руке покосилась, она смотрела сквозь меня, слова уносили её в то время, давай же, ты должна вспомнить.

— Адочка, внучка, как же я тебя измотала, — Бабушка осела в кресло, прикрыла глаза руками, плечи содрогнулись, я опустилась рядом и положила голову на её колени.