Money БЖИГ

Оставила бы его так, посмотрела, да совесть за Ясмину брала верх. Дурдом. Выглянула из окна, сказала номер квартиры, и извинилась перед соседями. Мурад кивнул, отряхнул пиджак, сделал шаг к подъезду, покосился. Пьянь.

— Поднимать не стану, ползи. — Закрыло окно, и ушла на кухню, ставить чайник. — Ночка обещает быть интересной.

Поднимался Мурад нелегко, с подъезда были слышны его кряхтения, грохот и лязг бутылки. Спустя минут пятнадцать он влетел внутрь, упал на колени и со всей горестью, что была в нём, произнёс:

— Невестка, помоги! Ничего не получается, что она постоянно молчит и смотрит, уже всего извела.

— Ясно, дела любовные, — скрестила руки на груди.

Встать на ноги он уже не мог, взял горлышко в зубы и пополз к диванчику на кухне. Отняла бутылку, вылила содержимое и налила крепкий чай, отцу помогало, стало быть, и ему должно помочь.

— Ты чего приехал? Пьяный, отвратительный, как она с тобой живёт вообще, — Сморщилась при виде тела карабкающегося на диван, как кит, он сделал над собой усилие, плюхнулся, подтянул себя руками и выпрямился.

— Что хочешь говори, невестка, только помоги.

— Где же я так оступилась, что теперь не разгрести. — Сквозь зубы, запах перегара заполнял комнату, открыла окно, впуская свежей ветерок.

— Вот. — Протянул Мурад и ткнул в меня пальцем. — И я о том же. Плохо мне, не понимаю в чём дело, уже до бутылки добрался. Женщины, из-за них мужики долго не живут.

Радовало в этой ситуации только одно, мысли не душили, не терзали больше, стали поверхностны, погруженные в настоящий момент.

— Ещё одно слово и вылетишь отсюда через окно.

— Молчу, — Мурад положил указательный палец вертикально к губам, потом тряхнул головой и убрал, — нет, не молчу. Как быть то мне?

— Почему ко мне с этим вопросом пришёл? — Уселась напротив, налив себе кофе.

— А больше не к кому, — он пожал плечами, ответ был для него очевиден так явно, что раздумывать не пришлось.

— С Ясминой мне что делать?

Мурад сделал глоток чая, поперхнулся, жидкость полилась из его рта на стол, он вытерся рукавом и поспешил очистить стол, уже другим. Глаз мой дернулся. Терпеть такое нет сил, мне отца хватает, ещё этот.

— Позвоню Заиру, пусть тебя забирает.

— На объекте он, не говорил тебе? На ночь там останется.

— Плевать, пусть вызывает грузовое такси.

Мурад внимательно посмотрел на меня, лицо его застыло, разом он откинулся назад, съехал на спине и ударился головой о стол.

— Не губи и ты меня. Помоги, я же помощи прошу, ничего больше. — Встать на колени снова у него не получилось, он три раза стукнулся о край столешницы, только потом догадался в чём дело, потирая лоб.

Пришлось помогать. Подтянула его обратно, пододвинула чай. Дождавшись, когда он выпьет всю кружку, налила ещё.

— Рассказывай.

— Смотрит на меня целыми днями, спрашиваю, что такое? Молчит. — Мурад активно жестикулировал, сопровождая каждое слово жестом, лицо его краснело, говорил о наболевшем, было видно. — Говорит, сам догадайся. Выселила меня в соседнюю комнату.

— А ты не догадался?

— А похоже, что да? — Лицо его сделалось совсем несчастным, поник, вжал голову в плечи. — Люблю её, сил нет, а она меня не подпускает. Цветы, сладости, подарки — ничего не помогает.

— Вдвоём чем занимаетесь? — Похожее было у Юли с первым парнем, он тоже долго не понимал, а потом решил и вовсе не понимать.

— Работа, дом, жена, как у всех.

— А вместе?

— Не подпускает она меня, говорю же.

— Балда, чем занимались до этого. Хобби, развлечения, что-то есть? — Мурад молчал, взгляд его сфокусировался на стене, и начинало казать, что он ушёл в другой мир. — Чем дома занимаетесь?

— Ничем, — промелькнуло осознание, не полное, пока только коснулась его ума.

— Совсем ничего?

— Ой, идиот, — ударил себя ладошкой по лбу, спуская ниже, растягивая кожу и превращаясь в шарпея. Вот и полное осознание.

— Трутень, — Борзини прыгнул ко мне на колени, возгласы кота вовсе мужчину не удивили, более того он посмотрел на вверх, решив что это голос с небес.

— Лучше и не скажешь. Помогу тебе, но не за просто так.

— Что нужно, всё сделаю.

— Почему Айсу на тебя обижена?

Мурад сквасил лицо, говорить ему было неприятно, челюсть заходила из стороны в сторону, взгляд опустил в кружку. Посмотрев в своё отражение, он сделал глоток.

— Ошибку совершил, пошутил неудачно. — Вспоминал, кожа его горела, покрываясь красным румянцем, уши и щёки. — На помолвке веселились все, на кураже, как иначе, Эмир жениться собрался, а я молод был, глуп. Сравнил лицо невестки с мордой кобылы, я имел в виду стать, грациозность, породу, в голове то оно лучше звучало, чем произнеслось.

— Трутень, — Борзини не уходил, ластился к рукам.

— Отвратительно, — добавила, с котом мы были солидарны.

— Трутень, — продолжил кот, его забавляло это повторять.

— Как мерзко поступил, извинился?

— Эмир на улице с вертушки меня положил, а перед Айсу нет, стыдно было. — Мурад совсем поник, веки его смыкались, руки укладывались на стол.

— Извинишься перед ней, тогда помогу.

— Столько воды уже утекло. — Глаза расширились, он надеялся покаяться, а не исправлять ошибки.

— Притечёт обратно.