Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире

В профессиональном бейсболе никто не пытался даже немного похвалить Хатти за то, что у него получалось лучше всего: за точную оценку размеров страйковой зоны и концентрацию своих умений в пределах ее границ. Клуб «Ред Сокс» был помешан на результатах, Хаттеберг же был помешан на самом процессе их достижения. И именно это сохранило ему рассудок. Он никогда об этом не задумывался, но то, что он постоянно пытался осуществить, было хаотичной попыткой приручить рассудок. И в этом он сумел продвинуться на удивление далеко.

Для главного офиса «Окленд Эйс» Хаттеберг стал научным открытием, и это принесло глубокое удовлетворение. То, как удивительно хорошо у него шла игра, могла объяснить только наука – или по крайней мере одного внимательного изучения того, как он играет, было недостаточно, чтобы объяснить, как ему удается делать то, что удается. В том, как он подходил к отбиванию подач, Хаттеберг был противоположностью Билли Бина, но в то же время он был и его детищем. Как только Хаттеберг переступил порог «Окленд», все трения и противостояния в его карьере исчезли. В «Окленд» он испытал нечто противоположное тому, что испытывал в Бостоне. «Помню, я выступаю со счетом 0 к 3 с двумя ударами “линия”, которые вылетают за пределы поля, и прогулкой, а генеральный менеджер подходит к моему шкафчику в раздевалке и говорит: “Слушай, отличные выходы на биту”. Впервые за всю мою бейсбольную карьеру кто-то сказал: “Мне нравится твой подход”. Я знаю, какой у меня был подход к отбиванию, но никогда и думать не мог, что кому-то есть дело до того, что я об этом думаю». Все те действия, которые он осуществлял до этого, потому что иначе не смог бы добиться успеха, в «Окленд» приветствовались. «Окленд» выразил словами то, что раньше он ощущал интуитивно. «Когда вы выходите на площадку отбивающего, – вспоминал Хатти, – вы остаетесь единственный раз за игру в одиночестве. Когда вы выходите на площадку отбивающего, это единственный момент в бейсболе, когда вы что-то делаете единолично. Но здесь, в “Окленд”, командная игра распространяется даже на это».

Это было побочным эффектом эксперимента, который проводили в «Окленд», – попыток подчинить индивидуальный интерес каждого из отбивающих интересам команды. На одних из отбивающих повлиять было легче, чем на других. Реакция Хаттеберга на подход «Окленд» выражалась фразой: «Столько радости игра в бейсбол не приносила мне со времен, когда я играл в низшей лиге в команде уровня ААА[100]».

До и после игр Хаттеберг приходил в комнату видеотеки и изучал стили игры питчеров команды соперника, смотрел на то, как он сам играет. Однажды «Эйс» выступали против «Сиэтл Маринерс». За Сиэтл должен был играть Джейми Мойер, подающий-левша. Он был исключительно успешным питчером Главной лиги, несмотря на то что традиционно присущие бейсбольному питчеру характеристики у него как раз и отсутствовали. Когда он впервые вышел выступать за «Чикаго Кабз», Мойер старался швырнуть мяч посильнее, как это делали все. Но после того, как получил травму, был вынужден приноровиться к новому положению дел. Теперь, несколько месяцев спустя после своего сорокалетия, он все еще играл в Главной лиге, потому что мастерски владел границами зоны подачи и прекрасно знал отбивающих из команд-соперниц. Он был эквивалентом Скотта Хаттеберга, только в роли питчера. Если бы они по-другому подходили к своей игре, ни первый, ни второй не продержались бы в Главной лиге так долго.

У Хаттеберга были все шансы встретиться с Мойером, и поэтому запись игр с ним была очень важна.

– Не думаю, что я был на высоте, играя против этого парня, – заметил Скотт, с шумом вставляя видеокассету в магнитофон. – Фейни, сколько ты ставишь в моей схватке с Мойером?

Фейни не поднимает глаз:

– 0 к 9, – отвечает он.

– У меня 0 к 9, – весело повторяет Хаттеберг приговор Фейни и хлопает ладонью по столу. – Не очень-то обнадеживает, а!

Фейни молчит. Он занят тем, что монтирует запись игры с «Техасскими Рейнджерами» – следующим соперником «Эйс». На экране в этот момент Алекс Родригес ожидает подачи. «Он блефует», – говорит Хатти. Фейни поднимает глаза, он больше не в силах сопротивляться напору Хаттеберга, которому хочется поговорить. «Ну ты только посмотри», – продолжает Хатти. Мы все глядим на застывший экран с Родригесом. Бесспорно, прямо перед тем, как мяч долетает до базы, Родригес, не шелохнувшись, только поворотом глаз смотрит, с какой стороны кетчер собирается ловить мяч.

– Раньше я терпеть не мог, когда замечал, что кто-то так делает, – говорит Хатти. – Я не мог удержаться, чтобы не сказать: «Старик, ты уж точно этот мяч станешь отбивать».

– Ну так можно сказать о любом, только не о Родригесе, – говорит Фейни. – его научили, что делать.