Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире

Он сказал Чэду: если он согласен заранее подписать контракт, «Уайт Сокс» снова наберут его в последних турах набора, но на этот раз предложил ему 12,5 тысячи долларов за подписание контракта. Даже Чэд почувствовал, что «Уайт Сокс» не воспринимают его серьезно – для них он был просто кандидатом на одно из свободных мест в команде низшей лиги. Единственным свидетельством интереса со стороны клуба был одинокий австралиец, который по неизвестной причине приезжал к ним в провинцию в Миссисипи. Он не мог принять окончательное решение: окончить колледж или стать питчером низшей лиги в команде «Уайт Сокс». И поступил так, как всегда, когда не мог решить, что ему делать. Он позвонил Лосю.

– Чэд, – спросил его Лось, больше как пастор, чем как тренер. – Насколько сильно ты хочешь играть в профессиональный бейсбол?

– Я только об этом всегда мечтал.

– Тогда ты будешь дурак, если не согласишься взять деньги.

Он провел свой первый сезон в низшей лиге в команде высшей категории класса А. Сезон прошел не очень удачно. В средненькой команде колледжа его подача со скоростью 138 километров в час еще заслуживала уважения. Здесь же такая скорость подачи выглядела почти смехотворной. У него были жена, сын, и он не переставая думал о том, было ли ошибкой то, что он не окончил колледж. Они потратили бонус, который получили за подписание контракта. Чэд получал тысячу долларов в месяц за то, что играл в низшей лиге. В перерывах между сезонами он работал водителем на погрузчике, развозил трейлеры. «Я смотрю на свои показатели после окончания сезона, – рассказывал он, – и думаю: неужели мне следует и дальше этим заниматься?» Когда он приехал на весенние сборы в 1998 году, в клубе ему задали точно такой же вопрос. Тренер питчеров сообщил ему, что он официально в списке «дополнительных кандидатов». «Мне сказали: “Если у тебя сезон пройдет хорошо, тебя оставят. Если нет – придется уйти”».

Его целью в начале игрового сезона 1998 года стало не потерять работу. В конце весны несколько человек заметили, что он выбрал новый способ, как этого добиться. Он поменял способ подачи так, чтобы мяч летел к отбивающему под более низким углом. В колледже, когда он подавал, он бездумно менял наклон руки с наклона на два или три часа, с подачи, когда рука согнута на три четверти, до совершенно прямой руки. Этим закончился его предыдущий провальный сезон в низшей лиге. Теперь, впервые за свою карьеру, он нащупал точку, когда следует отпускать мяч, точку, которая располагалась намного ниже талии. Но пока он не посмотрел на запись того, как подает, у Чэда не было ни малейшего представления, что он что-то вообще поменял. Он никогда об этом не думал: процесс его становления как питчера был совершенно неосознанным. Чувствуя, что теряет почву под ногами, Чэд попытался ухватиться за соломинку, чтобы не совсем упасть; странное движение во время подачи стало тем, за что можно было удержаться. «Лось сделал так, что с совершенно вертикального замаха на двенадцать часов я опустил руку до замаха на два часа, – рассказывал он. – Но, честно говоря, я даже не знаю, как получилось, что я опустил руку еще ниже. Ни малейшего понятия не имею, как это произошло. Не могу объяснить». Все, что он знал, состояло в том, что, когда он опускал руку при подаче ниже, мяч получал новую траекторию, из-за чего отбивающие во время весенних сборов в низшей лиге приходили в замешательство и продолжали в растерянности пропускать мячи уже в команде класса АА.

В конце июня «Чикаго Уайт Сокс» повысили Чэда, переведя его из команды категории АА в команду высшей категории ААА. Когда он приехал, то понял, почему его перевели: новое домашнее поле было расположено в предгорье Кордильер, ветер его продувал насквозь. Стадион был печально известен своим губительным влиянием на карьеры питчеров: парень, на смену которому прибыл Чэд, просто уволился и исчез. В первой игре, в которой участвовал Чэд, начинающий питчер его команды продул шесть пробежек домой в первой половине иннинга. Вышел первый питчер замены и продул еще семь пробежек домой, при этом не выведя ни одного игрока в аут. Мяч, который по всем признакам был медленным высоколетящим, в разреженном предгорном воздухе превращался в стремительную ракету и со свистом уносился за пределы поля. В начале первого иннинга команда Чэда все еще проигрывала со счетом 13:0, и менеджер Калгари указал на Чэда. «Каждый раз, когда я теперь вижу этого менеджера, – рассказывал Чэд, – я думаю, что я здесь делаю». Он вышел играть и нашел ответ на свой вопрос. Когда через два часа в начале восьмого иннинга он ушел с питчерской горки, счет был 14:12. Он подавал на шести полных иннингах и одной трети еще одного. Он позволил отбить только одну пробежку домой. Питчер, который заменил его, продул пять пробежек домой, и окончательный счет стал 19:12.