Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире

Битси уже давно заметила, что ее муж, хоть и провел в Главной лиге пять лет, играя кетчером в основном составе за «Бостон Ред Сокс», никогда не считал себя отбивающим Главной лиги. Остальные игроки устраивали перед игрой автограф-сессии. Он никогда не выходил с остальными игроками к болельщикам. Не потому что ему было наплевать на болельщиков, а потому что он не мог определиться, кто же он на самом деле в игре. Он никогда в этом не признавался, но Битси и так это чувствует. И ей это не по душе. Не то что ей очень хочется, чтобы болельщики знали, кто ее муж, – вовсе нет. Ей хочется, чтобы ее муж знал, кто он есть на самом деле. И потому с конца декабря до начала весеннего сезона под промозглый моросящий дождь и хныканье дочек, которые хотят ехать домой, она стоит и подает мячи уровня Главной лиги своему мужу.

Рон Вашингтон был тренером игроков, которые играли защитниками баз в «Окленд Эйс». Рон играл с Билли Бином, когда Билли был в «Миннесота Твинс», но тренером команды он стал не по этой причине. Он стал тренером игроков защиты потому, что обладал даром заставить игрока захотеть быть лучше, чем он есть в действительности, хотя сам Рон никогда не считал себя хорошим тренером. Его работа заключалась в том, как то безобразие, которое Билли Бин скидывал на него в начале весенних сборов, привести в человеческий вид, чтобы в день открытия игрового сезона никому не было стыдно. А что присылал ему Билли Бин – об этом Рон мог порассказать много интересного. Тренируя игроков защиты, Рон был одним из немногих в Главной лиге, кто мог не сомневаться, что генеральный менеджер клуба не потратит ни одного лишнего цента на то, чтобы приобрести хороших игроков защиты. И если вы спрашивали у Рона, каково ему тренировать игроков защиты для команды, которая взяла бы и слепого, умей он хорошо попадать на базу, он криво улыбался и говорил: «Да, я на своем веку повидал всякой хрени – это я вам точно могу сказать». Бывали времена, когда Рон считал, что игрокам, которых к нему присылал Билли, можно вообще не приносить ловушки – зачем? – пусть уж с битами своими выходят, становятся в защите на базах да отбивают мяч обратно питчеру.

У Рона было ровно шесть недель на то, чтобы превратить Скотта Хаттеберга в ведущего игрока защиты первой базы. Он повез Хатти в Аризону на тренировочный стадион «Окленд», подавал Хатти заземленные мячи, попытался научить Хатти ловко маневрировать на своей позиции. Месяцы спустя, вспоминая это невеселое время, Рон скажет: «Было понятно, что не место ему в защите на этой позиции. Стоял он неправильно – на пятках. Не знал, куда податься, что делать и как. Посмотришь на него, и ясно, что внутри у него только одно желание: “Чур меня, чур – только бы ничего не произошло на моей позиции”. Во время игр он делал все, отчего болельщик на трибуне хотел выругаться: “Ну что ж ты творишь-то, так тебя разэдак!” А он разве знает? Да не знает он ни бельмеса! Болельщик тут был прав, что Хэтти не знал, что творит, когда играет в защите».

Конечно, Рон никогда не обмолвился при Скотте Хаттеберге и даже намека не подал, какие ругательства проносились в мыслях у болельщиков, когда они наблюдали за игрой Скотта в защите на первой базе. Прежде всего Хатти нужно было поверить в себя, даже если для этого не было основания. Во время главного собрания в конце весенних сборов, когда начальство главного офиса «Эйс» и остальные тренеры клуба спросили у Рона, готов ли Хатти выйти играть на позиции защитника первой базы в сезоне Главной лиги, Рон ответил: «Можете выпускать его каждые три-четыре дня, но даже не думайте его ставить на эту позицию на постоянной основе».