Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире

Эти второстепенные черты отбивающего, которые были гипертрофированы у Скотта Хаттеберга, сыграли неоценимую роль для его игры в качестве защитника первой базы. И тем не менее рынок назначил этим неоценимым качествам настолько низкую цену, словно в них не было никакой пользы.

Откуда у Хаттеберга эти качества? Это был серьезный вопрос, на который пытался найти ответ главный офис «Окленд Эйс». Приобрел ли Хаттеберг эти качества в течение жизни или они были частью его натуры? Если качества эти были врожденными, как начинали считать в главном офисе, относились ли они к физическим способностям или к психике? Скотту Хаттебергу было что рассказать по этому поводу.

Насколько Хаттеберг мог вспомнить – а он мог вспомнить, как еще ребенком играл в бейсбол в Детской лиге, – он мог сказать о себе как об отбивающем две вещи. Первая заключалась в том, что он с детства обладал противоестественной способностью отбить любой мяч. Это не означало, что он сумеет выбить мяч за пределы поля, это означало, что он сможет попасть по нему битой. («Замахнуться битой и не попасть по мячу для меня из серии чего-то сверхъестественного».) Второе, что мог сказать Хаттеберг, это то, что его расстраивало и злило намного меньше, когда он получал третий страйк и выходил из игры, чем когда он, например, отбивал медленно и высоко или заземлял мяч. Прогулки не приносили ему особой радости, но были результатом более желанным, чем безобразное отбивание. «Ничто не было более ненавистным, чем попытаться отбить первую же подачу и отбить мяч на землю. Меня осенило, что пытаться отбить первую подачу для меня напрасная трата сил».

Верно и то, что еще мальчишкой он искал и нашел несколько примеров для подражания, которые укрепили заложенные в нем с детства способности. Первым примером для подражания стал Дон Маттинли. Плакаты с изображением Маттинли украшали его комнату. Он вырезал из газет и журналов статьи о Доне Маттинли. Во время поездки во Флориду он приехал на стадион «Янкиз», где тренировалась команда, и пробрался за ограду, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на великого Дона. Охрана поймала мальчишку и выставила его вон с тренировочного стадиона. Но прежде чем это произошло, Хатти увидел своего героя на тренировочной площадке для отбивающих. Всегда, когда бы ни играли «Янкиз», он ехал два с половиной часа до Сиэтла из города Якима, где он провел бо́льшую часть своего детства, чтобы увидеть, как играет Маттинли. «Он был небольшого роста, – рассказывал Хаттеберг, – а я тогда был мелким. Поэтому меня притягивал этот игрок. И еще я обожал, как он умеет размахнуться битой. В этом было столько поэзии. Чем-то напоминало то, как отбиваю мяч я, или то, как хочу научиться это делать. И я, и он чуть приседали перед тем, как отбить мяч». Маттинли, как и Хаттеберг, очень привередливо выбирал подачу для отбивания: его беспокоило больше всего то, как подан мяч, который он отбивает.

Хаттеберга сравнивают с Маттинли именно из-за этой привередливости к подачам, хотя как назвать эту черту в бейсболисте одним словом, не очень понятно. В бейсболе такое свойство игрока могут назвать «терпеливостью», но, скорее, это «рассудительность». Маттинли, как и Хаттеберг, как очень мало других бейсболистов, с которыми играл Хаттеберг, относился к отбиванию как к чему-то большему, чем просто реакция на поданный мяч. Отбивание стало чем-то, что можно было делать лучше, если продумывать каждый шаг. У Хатти была аудиокнига Маттинли, в которой тот писал об отбивании. «Искусство отбивания с показателем.300» – так называлась она. Он прослушивал ее десятки раз. «Маттинли произнес в ней такую фразу, – рассказывал Хаттеберг, – что можно взглянуть на два показателя – выбивания из игры и прогулки – и по ним определить, насколько хорош отбивающий. Эти слова плотно засели у меня в голове». (Странно, но у самого Маттинли показатель прогулок был не очень высоким.)