Монгол

— Ты — да. Я хочу, чтобы именно ты стала женой моего сына. Роди мне внука, и я тебя озолочу. Всё, что захочешь. Весь мир к твоим ногам.

Моя челюсть медленно уехала вниз, а глаза полезли из орбит. Нет, я не ослышалась и не сошла с ума. Двинулся по фазе тут кто-то другой.

— Благодарю вас за столь лестное предложение, но я, пожалуй, откажусь, — улыбнулась ему, насколько могла вежливо и опустила ошалелый взгляд в тарелку.

— Ты не можешь отказаться, девочка. Я же говорил, в нашем роду мужчины выбирают себе женщин вне зависимости от их согласия или несогласия.

— И что, заставите?

Мужчина на мгновение замер, поднял на меня взгляд.

— Я заставил свою жену родить Архана. А мой сын очень похож на меня.

Так я и думала. Яблочко от яблоньки…

— За что сидел Мон… Архан? И почему вы позволили вашему сыну сесть в тюрьму? У вас ведь такие возможности… Ни за что не поверю, что вы не могли ему помочь. Откупить там или нанять хорошего адвоката.

Скорее всего, я сильно рисковала быть послана, но, раз уж мне надели на пальчик колечко, намекают на внуков от меня же, можно и повыпендриваться.

— Он сидел за убийство. И да, я мог помочь сыну. Но зачем, если у него в восемнадцать лет не хватило мозгов зарыть труп в ближайшей лесополосе? Он должен был познать жизнь. Почувствовать на вкус собственное дерьмо. Только так становятся настоящими мужчинами.

Тут я немножко прифигела. Не то, чтобы для меня новость об убийстве стала великим открытием, нет. Я знала, что руки Монгола, которыми он с таким удовольствием лапает моё тело, по локоть в крови. Но то, как об этом говорит его отец… Молодой парень, убивший человека, был наказан не за само убийство, а за то, что не додумался скрыть улики. Охренеть.

— Я знаю, как дико для тебя это всё звучит, малышка. Но ты ещё слишком молода. Поверь мне на слово, мужчина должен быть жёстким и жестоким. Иначе его просто втопчут в землю те, кто сильнее.

А наши разговоры с Императором обретают смысл. Теперь я хотя бы понимала, отчего Монгол стал таким зверем. Его таким растили. С детства готовили к тому, что придётся жрать других. И он жрал. Любой бы жрал, если бы ему это внушали каждый день. Да и попасть в тюрягу в восемнадцать лет как-то слишком… Так, стоп! Я же сейчас не жалею Монгола? Он так-то за дело сел!

— Извините, Аслан Шамилевич, но у меня что-то нет аппетита. Можно я пойду?

Он не удивился. Просто молча кивнул и продолжил терзать несчастный кусок мяса, который мне теперь представлялся человеческой плотью.

— Алина? — окликнул, когда я уже взялась за ручку двери. — Хорошо подумай над моим предложением. Сделаешь моего сына счастливым, получишь в свои владения империю.

Это, конечно, заманчиво. Только задача больно непростая. Я бы сказала, невыполнимая. Речь ведь идёт о Монголе. О том, кто якобы враг мне…

Но самое страшное, что я больше не испытывала к нему ненависти. И страха тоже нет. Всё исчезло, будто и не было. А оно не должно исчезать. Я же презирать его должна. Должна… Только вместо этого прыгала под ним и на нём всю ночь.

* * *

Сидя на большом диване, Фатима ловко выводила петли своей загадочной одёжки и хитро на меня поглядывала. Ждала, что я заговорю первой.

— Аслан Шамилевич предложил выйти замуж за его сына и родить ему ребёнка.

Фатима приподняла бровь, даже спицы в руках замерли без движения, но быстро обрела присущее ей спокойствие.

— Это хорошо. Значит, он принял тебя.

Ммм… Надо же, какая честь. Я, наверное, должна была упасть ему в ноги и расцеловать ботинки из крокодиловой кожи? Или просто возрадоваться, тихо и скромно, как и полагается принцессе? Только не учили меня в детдоме, как быть невесткой Императора.

— Это всё, что ты мне скажешь?

Фатима отложила своё вязание, внимательно посмотрела в мои глаза.

— А что ты хочешь услышать?

— Ну… Я не знаю. Твоё мнение, к примеру.

Она как-то неопределенно хмыкнула, вновь взялась за спицы. Это что-то новенькое. А где же: «Покорись, смирись, сделай принцу приятное»?

— Моё мнение тебе неинтересно. У тебя есть своё, и ты уже всё решила.

— С чего ты это взяла?

— Будь это не так, ты бы даже мысли не допускала, чтобы сблизиться с ним. А если говоришь об этом, то…

— Ладно. Поняла. Ты на их стороне. Как всегда, как все в этом доме.

— Это не так, — забрав из моей руки чашку с чаем, поставила её на стол и стиснула мои пальцы. — Такую как ты, добрую сердцем и сильную духом, не сыскать во всём мире. Ты очень дорога мне, девочка. Я потеряла свою дочь, затем потеряла и Архана… Но обрела тебя и считаю, что ты моё успокоение, дарованное небесами. И я хотела бы, чтобы вы с Арханом были друг у друга. В тебе есть сила и свет, которые не дадут ему рухнуть в пропасть своей ненависти, а у него есть любовь, — тут я не удержалась, фыркнула. — Зря ты сомневаешься. В нём очень много нерастраченной любви. Она где-то глубоко, спрятана, закопана под толстым слоем льда. Но ты сможешь её освободить.



Ага… Сейчас только за лопатой сбегаю.