Монгол. Черный снег (СИ)

Они ничего не могли сказать. Ничего не могли сделать. Мои братья стояли в стороне, потому что понимали: сейчас меня нельзя трогать. Я был мертвым. Развороченным, разорванным. Полностью, до самого основания.

Диана… ты не можешь быть мертва. Не можешь.

Я шептал это себе снова и снова, как молитву, как последнюю надежду.

Я смотрел в завал, но видел только её лицо.

Только её.

Её улыбка. Её глаза. Её голос, который теперь звучал только в моей голове, тише, словно ускользал.

Она не могла исчезнуть. Не могла.

Я чувствовал, как внутри всё пустеет, как с каждым глухим ударом камня по земле мои последние надежды умирают.

И вдруг что-то изменилось.

Тень.

Сквозь пыль и дым я что-то увидел. Что-то мелькнуло, еле уловимое.

Я замер.

Всё тело напряглось, будто перед прыжком. Сердце, которое было глухим молотом в груди, вдруг застучало так быстро, что воздух стал тяжелее.

Глаза прищурились, и я наклонился вперёд, будто хотел вглядываться сильнее.

— Что это… — прошептал я, едва дыша.

Сначала я подумал, что это камень упал. Или ещё один чёртов обломок.

Но тень двигалась.

Я не верил.

— Нет… — выдохнул я.

Это должно быть галлюцинация. Моё сознание играло со мной. Выдавало то, что я хотел увидеть.

Тень. Просто тень.

Я проморгался, словно пытался отогнать это наваждение.

Но тень не исчезала. Она становилась всё яснее.

Я чувствовал, как в груди что-то разгорается. Грубо, дико. Тонкий луч надежды бился внутри меня, как слабое, но яростное пламя.

И тогда я увидел её.

Она.

Диана.

Она вышла из дыма, как призрак, который я боялся потерять навсегда.

Её лицо было покрыто копотью и кровью. Щёки испачканы грязью, а волосы прилипли ко лбу. Одежда — изодрана, висела лохмотьями, вся в пятнах и разрывах. Её тело шаталось от слабости, но она шла.

Шла ко мне.

С каждым шагом её движения становились чуть увереннее, хотя ноги всё ещё дрожали. Она была измождена, истощена. Но она жила.

Она жила.

Я застыл, как парализованный.

— Диана… — я не мог дышать. Шепотом, хрипло. Грудь сжалась так сильно, будто вокруг неё сомкнулась стальная хватка.

Моё тело застыло.

Я хотел двинуться, но ноги дрожали. Они отказывались слушаться.

Я поднялся на ноги, но всё ещё не верил.

— Чёрт… Диана! — я закричал, надрывая глотку, так сильно, что наверное порвал связки, словно слова могли дотянуться до неё.

Она подняла глаза.

Её взгляд нашёл мой.

Я увидел, как в её глазах что-то изменилось. Даже сквозь пыль и грязь её усталое, измождённое лицо осветилось слабым, почти незаметным блеском.

Она смотрела прямо на меня. Мои губы дрожали. Руки были холодны, несмотря на всю горячую кровь, что текла внутри.

Она здесь.

И я больше не мог стоять на месте.

Я побежал. Каждый шаг отрывал меня от земли, как будто она больше не имела надо мной власти. Её образ становился всё ближе, всё яснее.

Мир вокруг больше не существовал. Только она. Только её лицо.

Она пошатнулась.

— Нет! — я выкрикнул, но мой голос был сдавленным, хриплым.

Я успел.

Схватил её, прежде чем она упала.

Её тело было лёгким, будто она потеряла половину своего веса. Её дыхание было тихим, слабым, но я чувствовал его.

— Чёрт, Диана… — я опустился на колени, удерживая её, как будто она могла раствориться в воздухе.

Она подняла руку, медленно, словно это требовало от неё нечеловеческих усилий, и коснулась моего лица.

— Я знала… — выдохнула она, её голос был еле слышным, слабым. — Я знала, что ты придёшь…

Я не сдержался. Мои руки сжались на её талии, а губы дрожали от слёз, которые я больше не мог сдерживать.

— Ты жива… — прошептал я. Мой голос был тихим, почти беззвучным. — Ты жива.

Я прижал её к себе, чувствуя, как её тело дрожит, как её пальцы слабо цепляются за мою рубашку.

— Я никогда не оставлю тебя… никогда, — мои слова были больше для меня, чем для неё, но она улыбнулась.

Слабая, уставшая, но настоящая улыбка.

Я сидел на земле, обнимая её. Мои колени упирались в грубый, холодный камень, но я ничего не чувствовал. Ни боли, ни жара вокруг, ни того, как по щеке текли капли пота, смешанные с кровью. Мир вокруг рушился. Дым поднимался тяжёлыми клубами, обволакивая всё вокруг. Пыль оседала на лицо, руки, одежду, но мне было плевать.

Обломки шахты валялись повсюду, покрытые копотью и грязью. Где-то вдали слышались обрывки голосов, звук падающих камней, потрескивание огня. Всё это казалось далёким, как в другом измерении.

Потому что она была здесь.

Живая.

Её дыхание — слабое, едва уловимое, но я чувствовал его. Каждый вдох. Каждую неровную попытку наполнить лёгкие воздухом. Я склонился ближе, прижимая её лицо к своей груди. Её волосы пахли дымом, кровью и металлом. Разорванные пряди цеплялись за мои пальцы, но я гладил их, осторожно, будто боялся, что могу её сломать. Её руки. Такие слабые, такие лёгкие, они всё ещё обвивали меня. Тонкие пальцы дрожали, цепляясь за мою рубашку, как будто она боялась, что я исчезну.

— Я здесь, Диана, — прошептал я, слова застревали в горле.