Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.

В путь двинулись 26 октября 1245 г., «на праздникъ святого Дмитрея, помолився Богу», и вскоре прибыли в Киев, который «обдержащу» Ярослав Всеволодович через своего боярина Дмитрия Ейковича. Даниил в городе останавливаться не стал, а направился к Выдубицкому монастырю, у которого была переправа через Днепр. В летописном известии нигде не встречается имя Михаила Всеволодовича, который, как мы помним, после возвращения из Мазовии в 1242 г. пытался контролировать древнерусскую столицу. В 1243 г. город занял Ярослав, получивший на то санкцию монголов. Михаил должен был довольствоваться Черниговом. Возможно, у него было намерение вернуть Киев, ради чего велись переговоры с Белой и Батыем. Ничего не помогло, и Михаил сложил голову в далекой Орде.

Роль черниговского князя после монгольского нашествия предстает незавидной. Его земли разорены, а противники усилились. Даже собственный сын после неудачной авантюры в Галиции покинул его, отказался содействовать возвращению столь желанного Киева. Батый более полагался на верного Ярослава, нежели на престарелого и непостоянного Ольговича. Все злоключения Михаила в ханской ставке напоминают хорошо подстроенную провокацию, в основе которой была тонкая игра на чувствах православного воина. В итоге князь принял мученическую смерть и фактически на нем завершилась славная двухвековая история династии Ольговичей. Его сын Ростислав после поражения у Ярослава более никогда не возвращался на родину, а другие дети (Роман, Семен, Мстислав, Юрий) ничем примечательным не отличились, владея скромными наделами (Карачаев, Глухов, Таруса, Брянск и др.) в когда-то обширной Черниговской волости.

После разгрома под Ярославом Ростислав укрылся в Венгрии, где получил в держание от тестя банат Славонии, а в 1247 г. специально созданный банат Мачва — междуречье Дуная, Дрины, Савы и Моравы со столицей в Белграде. В середине 1250-х гг. он попытался вмешаться во внутренние дела Болгарии, выдав свою дочь за болгарского царя Михаила Асеня. Но в 1256 г. царь был убит и власть захватил его двоюродный брат Кальман. Ростислав совершил поход в Болгарию и взял Тырново, после чего объявил царем самого себя, но закреплять власть не стал и ретировался в Белград, где и умер ок. 1263 г. Вплоть до смерти Ростислав именовал себя князем Галицким. Примечательно, что тем же титулом — Галицким и Волынским — именовал себя в официальных документах вплоть до 1256 г. венгерский король Бела IV. У Ростислава от брака с венгерской принцессой Анной было около шести детей. Сыновья Бела и Михаил владели землями в Боснии и Мачве. Одна дочь короткое время была болгарской царицей, а две другие заняли заметное место в семьях европейских правителей: Агриппина (Грифина) (ум. 1303/1309) в 1265 г. стала женой серадзского, а затем (с 1278 г.) краковского князя Лешка Черного; Кунегунда (ум. 1285 г.) в 1261 г. вышла за чешского короля Пршемысла Оттокара II и в 1278–1285 гг. была регентшей при своем малолетнем сыне — наследнике чешского престола Вацлаве II (1271–1305)[417].

* * *

После смерти Михаила на Киев более никто не претендовал, он надолго закрепился за Владимирскими, а затем Московскими князьями. В 1243 г. первым из русских властителей в ставку Батыя отправился великий князь Ярослав. Придворный великокняжеский летописный свод сообщает об этом очень гордо и помпезно:

«Великыи князь Ярослав поеха в Татары к Батыеви, а сына своего Костянтина посла к Канови; Батыи же почти Ярослава великого честью и мужи его, и отпусти, и рек ему: „Ярославе, буди ты стареи всем князем в Русском языце“; Ярослав же възвратися в свою землю с великою честью»[418].

Признав за Ярославом старейшинство, Батый фактически закрепил за ним контроль над днепровской столицей Руси. Более того, суздальский сюзеренитет, вероятно, восстановили в некоторых других южных землях (например, переяславских). Подобным статусом, конечно, не следовало обольщаться. Фактическими хозяевами окрестностей как Киева, так и Переяславля были монголы. Именно так рисует нам ситуацию в своем повествовании Плано Карпини, отправленный папой к монгольскому хану с тайной целью склонить империю к сотрудничеству, а возможно, и крестить. Из Лиона он выехал 16 апреля 1245 г. и летом того же года прибыл к Конраду Мазовецкому, у которого в гостях застал Василька Романовича. Князья явно совещались о дальнейших действиях после победы при Ярославе (17 августа 1245 г.). Плано Карпини описывает эти события так: