Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.

Более чем двухлетний исключительный по примечательности период в русской истории, отделяющий походы Батыя на Северо-Восточную и на Южную Русь (весна 1238 г. – осень 1240 г.), завершился, можно сказать, бесславно. Ни Михаил Черниговский, доминировавший в южных землях с весны 1238 г. до осени 1239 г., ни Даниил Галицкий, ставший обладателем всей Южной и Западной Руси в 1240 г., не смогли решить главной проблемы – противодействия грядущему нападению. Наверняка хан Бату ожидал появления здесь кого-то подобного персидскому Джалал ад-Дину – умного, непримиримого и способного объединить соплеменников в борьбе с иноземной угрозой. Ведь Русь считалась единой, способной объединиться перед врагом, как накануне Калки. Но русское единство оказалось миражом. Княжества уже жили сами по себе. Летописцы на севере очень скупо отмечали у себя южные события, а на юге (например, в том же Галиче или Киеве) большей частью вообще не знали о происходящем где-нибудь в Новгороде или Пскове. Неизвестно, насколько монголы были в курсе этого. В любом случае опасения у них имелись. После похода на Владимир – Суздаль последовала вынужденная пауза – более двух лет. За такое время можно было не только выстроить новые города и линии укреплений, но и собрать (или нанять) несколько новых армий. Батый очень рисковал. Его политика, судя по всему, нравилась не всем его родственникам. Затягивание похода в Европу было одним из поводов для возмущения ханов Менгу и Гуюка, отозванных затем Угэдэем. Причем их отъезд состоялся вскоре после того, как именно Менгу подошел к Киеву и якобы пытался вести переговоры с князем Михаилом (весна 1240 г.). Возможно, чингизид намеревался спровоцировать русских и тем самым подстегнуть Бату к активности. Похоже, это ему удалось. С одной стороны, он настолько очевидно проявил свои агрессивные намерения, что даже киевский князь Михаил помчался искать союзников, только почему-то в Венгрию, а не сразу на Волынь. С другой стороны, монголы вынуждены были прежде времени начать наступление на Европу. Персидский историк Джувейни, почти современник событий, писал, что Бату очень опасался своих противников, которые превышали его армию в численности, «пылом храбрости и прочностью орудий»[334]. Надо полагать, что за такими словами скрывается действительно сложная ситуация с готовностью монгольских войск для вторжения. Но именно то, что поход начался осенью 1240 г., а не через год, привело к известному успеху. Время оказалось предельно удачным. После почти пяти лет ожидания Европа таки оказалась застигнутой врасплох.

§ 4. Вторжение: Европейский поход, 1240–1242 гг

«Прииде Батыи к Кыеву в силе тяжьце, многом множством силы своея, и окружи град, и оступи сила Татарскаа, и бысть град (во) обьдержании велице, и бе Батыи у города и отроци его обьседяху град и не бе слышати от гласа скрипаня телег его, множества ревеня верьблюд его, и рьженя от гласа стад конеи его, и бе исполненна Рускаа земля ратных»[335].

Монгольская армия подступила к Киеву в сентябре 1240 г. Согласно поздним источникам, восходящим к Псковскому летописному своду 50–60-х гг. XV в., осада длилась 10 недель и 4 дня и завершилась большим штурмом 19 ноября 1240 г[336]. Примечательно, что даже летописец Даниила Галицкого не знал точной даты взятия древнерусской столицы и оставил в тексте пробел, а во Владимирском великокняжеском своде было просто записано, что это случилось «до Рождества Господня на Николинъ день». Бои в Киеве были столь кровопролитными, что потом некому было вспомнить о датах их проведения – в живых остались очень немногие.

Побывавший в этих местах спустя пять лет (зимой 1245–1246 гг.) брат-минорит Иоанн Плано Карпини записал в своем отчете: «…они [монголы] пошли против Руси и произвели великое опустошение земли Руси, города и крепости разрушили, людей убили, а Киев, главный город Руси, осадили; и хотя они долго его осаждали, но все же его взяли и перебили жителей города. Поэтому, когда мы ехали через ту землю, мы обнаружили, что на земле лежат бесчисленные черепа и кости мертвых людей. А это был очень большой и населенный город, и теперь он обращен почти полностью в ничто. Там едва ли есть двести домов, а жители содержатся в жесточайшем рабстве. Пойдя дальше войною, они опустошили всю Русь»[337].

Даже спустя 5 лет в Переяславской и Черниговской землях не нашлось кому захоронить погибших. А о разоренном Киеве даже итальянец, впервые побывавший здесь, писал, что тот «обращен почти полностью в ничто». Длительная (самая длительная) осада, а затем жестокий штурм Киева стали кульминацией Батыева вторжения на Русь.