Моника 2 часть

- Я откажу им в этой бессмысленной прихоти. Нечего искать в столице, а тебе, Моника, тем более. Пойдем туда… Думаю, смогу убедить их в этом… Единственное разумное, что они могут сделать – выехать этой же ночью…

- Не вези меня в своей дом, Ренато! Прошу, требую, если это нужно! Я поеду только в свой дом…

- Твой дом? Дом у пляжа? Но это немыслимо! Там даже нет слуг…

- Я хочу остаться одна, хочу вести себя, как имею право: законная супруга Хуана… и как твой противник на суде. Это место принадлежит мне, и я займу его, несмотря ни на что…

- Несмотря ни на что? Ты признаешься, что обижена на Хуана! Тем не менее…

- Тем не менее, я выполню долг, Ренато. Отвези меня домой, или я слезу с повозки и пойду пешком одна…

- Ты не можешь идти одна туда…

- Одна я буду отныне и впредь. Пойми это наконец, Ренато. Мне нужно побыть одной, я хочу быть одна, должна побыть…

В ее глазах дрожали слезы, и Ренато Д`Отремон сжал губы, чтобы сдержать яростную фразу, вот-вот готовую сбежать, и почтительно сказал:

- Хорошо… как хочешь… – повысив голос, он приказал кучеру: – Эстебан, поезжай по дороге на пляж. Мы едем в дом Мольнар…

Словно тень, Моника прошла широкие запертые комнаты. Она даже не остановилась распахнуть окна; подгоняемая шквалом отчаяния, она бежала к широкому двору, добравшись до деревьев; погружая ноги в сухие листья, она открыла решетчатую калитку и минуту неподвижно стояла над темным камнем, повернувшись к морю, залитому серебряной луной… Летели соленые брызги моря, она шла по скользким камням, дойдя до края берега… Там стоял Люцифер… Она видела его качающиеся мачты и жгучая боль, имеющая горечь ревности, прорвалась слезами, горше, чем соленая пена, источаемая морем…

- Хуан… Хуан… Ты до сих пор думаешь о ней, принадлежишь ей… Всегда будешь принадлежать… Ты выпрашиваешь ее поцелуи, раб ее плоти… Неправда, что она любила тебя всей душой. А есть ли у нее душа? Ее душа ничего не стоит! Как счастлив был бы ты с ней на тех диких островах! С каким желанием любил бы на пустынных пляжах…! А я всегда буду лишь тенью, к которой однажды ты имел милосердие…

- Моника… Моника…! Вы сошли с ума? Вы поскользнетесь и упадете в пропасть! Пожалуйста, отойдите… Отойдите…

Педро Ноэль подошел к Монике, увлекая ее от края берега почти силой, остановил на ней беспокойный взгляд и спросил: – Моника, что вы делали там? Неужто хотели…?

- Нет, Ноэль, я христианка…

- Но почему вы так изменились? Что могло вас так изменить? Кто был с Хуаном?

- Что значит имя? – уклонялась Моника с глубокой тоской. – Завтра я исполню долг… Ничего более… А теперь Ноэль…

Превозмогая душившие ее рыдания, Моника, протянув руку, указала Ноэлю на дорогу на пустынной улице…

- Я не могу оставить вас одну, Моника. Я попросил Ренато позволить мне вернуться, с надеждой, что мое присутствие не будет вам неприятно, что мое общество будет для вас терпимо… Но…

- Простите меня, Ноэль, но в этот момент… – отвергала Моника, сдерживая нетерпение.

- Я отдаю себе отчет, что в этот момент вам не до учтивости, даже не надеюсь, надеюсь лишь не мешать вам. К тому же у вас был интерес, надежда, которая неожиданно исчезла… Не было адвоката в камере Хуана, была женщина, не так ли?

- Да, Ноэль… Не было адвоката… Но ради Бога, не говорите ничего!

- Я буду молчать… кто бы сомневался! Конечно же я должен молчать. Но не хотите ли рассказать ему, кто был там? Крикните, забудьте о почтительности. Хватит уже, знаете? Хватит!

- Умоляю вас молчать! И оставьте меня, Ноэль. Мне ничего не приходит в голову. Мне только нужно побыть одной, оставьте меня…

- Простите, Моника. Только я понял ваши чувства, прочувствовал до конца то, что казалось невозможным. Вы, моя бедная девочка, любите Хуана…

- Нет… Нет…! Почему я должна любить его? – неубедительно возразила Моника. – Я чувствую к Хуану некоторую благодарность, только это…

- Моника, почему бы нам не поговорить откровенно? – решился Ноэль. – Не смотрите на меня, как на врага Хуана… Я никогда им не был. Не смотрите на меня как на работника дома Д`Отремон… Я был им и буду, вероятно, до самой смерти. Но чувства стоят отдельно. Я вправду не должен говорить. Это было бы бестактным…

- Нет, Ноэль, не бестактно. Я прекрасно знаю, кто такой Хуан, и почему вы продолжаете служить дому Д`Отремон, хотя и держитесь в стороне. К тому же, эта тайна, о которой все злословят… Судьи знают, будут видеть, на чью сторону перевесится чаша весов; знает простой люд, который уже злословит; знает аристократия, которая притворяется, что не видит позорное пятно; это, конечно же, знает губернатор, но избегает ответственности…

- Вы очень далеки, Моника…