Моника 2 часть

- Нет, Айме. Ты моя сестра, моя кровь… Я должна ненавидеть тебя, предоставить тебя судьбе, но не могу этого сделать. Не только из-за Ренато; это и ради тебя. Если я смогу что-нибудь сделать…

- Хуан тебя послушает. Он должен тебя выслушать… Ты единственная, которая может остановить его, даже на один момент… Срок, отсрочка хотя бы на несколько часов, чтобы сделать что-то, чтобы суметь освободить меня от проклятого Хуана…

- Теперь ты проклинаешь его…

- Я проклинаю и ненавижу его! Я люблю Ренато и буду жить ради него! Клянусь тебе! Если ты спасешь меня, я буду самой лучшей женщиной, самой покорной, самой честной, посвящу любовь мужу…

- Но как спасти тебя, Айме?

- Хуан хочет увезти меня этой ночью… В двенадцать от ждет меня с двумя лошадьми позади церкви… Если я не приду, если не поеду на это свидание, он пойдет искать меня, он потащит меня с собой… Он клялся, что увезет меня, даже если это произойдет перед Ренато…

- Но он дикарь, сумасшедший! – воскликнула Моника с ужасом, отразившемся на бледном лице.

- Он… такой. Ты знаешь… Попытайся, чтобы этой ночью не было скандала. Скажи ему, что я больна, пообещай ему от моего имени, что я пойду с ним… Но не в эту ночь, не сейчас… – И по-настоящему испуганно она указала на время: – Уже двенадцать! Уверена, он уже там… Он будет ждать лишь несколько минут, если я не появлюсь, если ты не задержишь его. Ему неважно убить, уничтожить Ренато. Он ненавидит его, как ненавидел всегда! Беги, Моника, беги, найди и поговори с ним…! Я останусь молиться здесь, потому что Бог имеет к нам милосердие, потому что ты приняла мое раскаяние…

Она упала у распятия над кроватью Моники и заплакала… плакала от ужаса, страха, тревоги… Моника на миг взглянула на нее, на ее испарину на висках, и превозмогая ужас, полностью отдалась ему, и вышла, волоча ледяное тело и пламенную душу…

3.

В своем кабинете, с лихорадочным нетерпением нервный, неспокойный Ренато смотрел из стороны в сторону на уставшие шаги старого Ноэля. На миг глаза молодого Д`Отремона посмотрели участливо на старого нотариуса, и он предложил:

- Вы измучены. Вы можете отдохнуть, если хотите…

- Ты думаешь, я смогу отдыхать, не зная, чем все это закончится? Давай мы вот как сделаем: ты пойдешь отдыхать, а я подожду.

- Какая мысль! Вы уже не можете больше. Идите, Ноэль, идите спать…

- Я пойду прогуляюсь. Меня очень беспокоит, что донья София не легла, ожидая, что я приду поговорить с ней. Если ты позволишь мне воспользоваться этим потайным ящиком… Прямо напротив спальни твоей матери, в соответствии с тем, что она сказала. Откроется нажатием на лепнину, думаю, с этой стороны… Вот… Да… лепнина провалилась, но дверца не открылась…

- О! Потайное место, что мы искали! Разве я не говорил, что это на этой полке? Вы открыли, нажав на лепнину…

Они подошли к книжной полке, где действительно находилось дверное пространство… Но в темном углублении была только смятая бумага… бумага, которую пальцы Ренато быстро схватили, и он воскликнул с чувством:

- Вот оно! Это оно! Передо мной отец смял это письмо и кинул туда.

- Это было то письмо…?

- Да… Думаю, что да… Вы, естественно, знаете, о чем оно…

- Нет, сынок, я никогда его не читал. Бертолоци отправил его с Хуаном, как я сказал, а твой отец прочел его у тела покойника, который был его неумолимым врагом…

Вперив свой взгляд на обжигающие строки, Ренато пребывал в молчании и неподвижности долгое время и наконец начал читать вслух, что уже прочел взглядом. Начал читать с той же тревогой, с тем же непреодолимым уважением, как читал его отец у мертвого тела Андреса Бертолоци.

«Пишу тебе из последних сил, Франсиско Д`Отремон и прошу тебя прийти ко мне… Приходи без страха… Я не зову тебя для мести. Слишком поздно получать плату твоей кровью за все то, что ты сделал мне и ей. Ты богат, любим и уважаем, тогда как я нахожусь в унизительной нищете и жду приближающуюся смерть как единственное избавление. Не хочу повторять, насколько я тебя ненавижу. Ты это знаешь… Если бы я мог убивать одной мыслью, то тебя уже давно бы не было. Я иссушил себя постепенно этой злобой, которая овладела моей душой. Меня убивает злоба более, чем алкоголь, чем заброшенность… Из-за ненависти я молчал столько лет. Сегодня хочу сказать тебе кое-что, что может заинтересовать тебя. Это письмо вложит тебе в руки мальчик. Ему двенадцать лет, и никто не позаботился о том, чтобы окрестить его и дать имя. Я зову его Хуан, а рыбаки побережья… Хуан Дьявол. В нем мало человеческого. Он хищное животное, дикарь… я вырастил его в ненависти… У него твое порочное сердце, и я дал, кроме того, полную волю его инстинктам... Знаешь почему? Скажу тебе на случай, если ты не решишься приехать и выслушать меня: это твой сын…»