В бою ранение получил командир «Монитора» лейтенант Уорден, для награждения его вызывали в Вашингтон, а на корабль поздравить команду и пообедать торжественно с офицерами прибыл Густавус Фокс. К моменту когда Уорден прибыл в Вашингтон, бой «Мерримака» с «Монитором» стараниями желтой прессы уже превратился в великую битву Давида с Голиафом, причем Давид — «Монитор» одержал победу в чистую. Уорден, сам того не ведая, оказался в одночасье величайшем героем Соединенных Штатов, лично поздравить которого с победой возжелали военно-морской министр Уиззел и президент Линкольн. Министр и Линкольн, в отличие от широких общественных кругов, однако представляли себе истинное положение вещей. Они знали о программе строительства броненосцев на Юге и знали, что остановить броненосцы смогут только броненосцы, в противном же случае броненосцы просто смели бы блокирующий побережье Юга флот северян. В то же время, индустриальный Север потенциально легко мог превзойти аграрный Юг в количестве и качестве броненосных кораблей. Целый флот мониторов смог бы изолировать Конфедерацию от всего остального мира. Линкольн извлек из битвы на Хэмптонском рейде еще и политический урок: теперь становилось маловероятным прямое вмешательство Великобритании и Франции в дела Северной Америки с целыо снятия морской блокады с Конфедерации южных штатов. Исход боя «Вирджинии» и «Монитора» в конечном счете решил судьбу Конфедерации.
После сражения на Хэмптонском рейде началась самая настоящая «мониторная лихорадка». Все моряки броненосца «Монитор» были объявлены героями, Эрикссона и его корабль возвели на пьедестал, пока газетно-журнальный (Эрикссон пытался слабо возражать: «А деньгами можно?»). Единственными людьми в Соединенных Штатах, которые не испытывали приступа эйфории, оказались офицеры самого «Монитора» и ряд старших офицеров военно-морского флота. Позже Эрикссон утверждал, что он спроектировал свой «Монитор» исключительно для борьбы с броненосцами южан, но в начале 1862 г. он писал:
— этот корабль способен покончить с береговыми батареями.