Монохром

Снаружи громыхнуло. Видимо, Лёвка все-таки уронил жестяную кружку.

Я посмотрел в мутную пелену, высвечиваемую прямо по курсу прожектором. Вода впереди была темная и спокойная. Тронутая лишь неизменным течением. Она мерно скользила под киль, как будущее.

И я понял, какие слова сейчас единственно правильны.

«Вчера я попал в аномалию. Что-то произошло с моим сознанием. Или с памятью… Я видел дочь, словно это было в будущем. Звучит странно, понимаю, не дурак. Но это был наш с тобой ребенок. Вот такая катавасия. Просто захотелось с тобой поделиться этим… даже не знаю, как назвать-то… В общем, всем этим».

Сообщение порхнуло в эфир, и экран погас. ПДА ушел в ждущий режим. Мы, люди, на самом деле очень похожи на компьютеры – пробуждаемся время от времени, чтобы решить какую-то задачу, пропустить через себя информацию, а потом опять уходим в ждущий режим. До следующего сообщения…

Я всегда подозревал, что лишняя философия до добра не доводит, а сегодня ее уровень для всех нас явно зашкалил и уполз в красный сектор. Еще я знал, что оружие в Зоне нужно всегда держать при себе. Так и поступал. И привычка эта настолько крепко прижилась, что спал я тоже с автоматом в обнимку. А в этот раз облажался. По полной.

Демоны Зоны! Ну кто же мог подумать, что на борту нашего уютного суденышка нельзя было убирать палец со спускового крючка?.. Когда я понял, что возле противоположного входа в рубку кто-то притаился, – было уже поздно. И птичка- интуиция вякнула лишь постфактум. Перья бы этой дуре выщипать за беспонтовое квартиранство в моей юлове!

До «калаша» – метр. Плюс поднять в боевое положение… Секунды две. Нож с пояса сдернуть и метнуть – гораздо быстрее. Да только… Угроза от противника исходила настолько мощная, что аж озноб пробирал. И понимал я: не успею.

– Рыпнешься – сдохнешь, – словно почуяв мои опасения, сказал визитер.

Сипловатый с придыханием голос оказался незнакомым, и вот это ушибло меня, пожалуй, больше всего. Внутренне я до последнего надеялся, что предателем окажется кто-то из своих, скорее всего Лёвка, а тут – на тебе сосиска! Факт, что рядом со мной враг, которого я совершенно не знаю, на некоторое время шокировал.

– Ты не жилец, – сообщил я незнакомцу, когда сердцебиение чуток стихло. Пусть не надеется, что ковриком перед ним лягу. – Потухни и тявкалку завали, – просипел он в ответ. Хам. Но нервничает – это хорошо. Значит, у меня есть шанс.

– Ведут на убой, как стадо барашков, а они и рады топать, – продолжил визитер, смещаясь чуть в сторону. – Агнцы недобитые.

Часть его тела попала под отраженный от палубы свет прожектора, и я вздрогнул, увидев глянцевито-чернильную щеку. Угольник! Вот почему от него исходит волна угрозы! Такой касатик, судя по тому, что произошло накануне у блокпоста, голыми руками хребет переломать может – вон когтищи какие.

– Ты мне даром не нужен, – сказал угольник, будто почуяв мое беспокойство. – Мне нужен Коломин.

– Хорошо, что мы друг друга понимаем, – согласился я. – Мир?

Визитер медленно повернул голову, и я сумел наконец разглядеть лицо. Угловатое, с мутно-чернильной шкурой и едва различимыми гранями изломов. С провалами глаз. В мимике проглядывало что-то человеческое, узнаваемое, но в то же время от существа так сильно веяло бездушием, что меня невольно охватило сомнение – живой ли он вообще или механический? Я зомбаков поприятней на вид знавал, чес-слово. Угольник хищно улыбнулся. – Он вам рассказывал, что произошло в шахте? – Нет.

– Хочет вернуться и справиться с процессом превращения… Идиот. – Визитер молниеносно приблизился ко мне на расстояние удара. Я замер, вцепившись в штурвал. Стало совсем неуютно. – У него есть… вещь, которая нужна мне.

– Валик и белила? – Острота слетела с языка по привычке. Я поправился: – Без обид. Ничего личного, просто уж больно ты… темненький.

– Это не главное. – Черномордый придвинулся еще ближе, и я с ужасом почувствовал острия когтей на ребрах. Зловещий шепот пробрал до костей: – Главное, что с «жемчугом» я смогу вернуться домой.

– Заждались, наверное… – По боку потекла теплая струйка. – Ох! Тихо, тихо… Брось царапаться. Ты хоть не заразный?

– Мы с Соломиным вместе служили. Тряслись в одной «вертушке», когда все звено навернулось… Было страшно, связь прервалась… Чтоб от выброса спастись, в шахту спустились… Уже догадались, что операция провалилась… – Угольник умолк. Сам, видно, понял, что начинает путаться. – Теперь бойцы, у которых есть «жемчуг», идут домой.

– А те, у кого нет, пытаются отнять, – продолжил я. – Толком не понимаю, о чем ты, но логика подсказывает…

– Здесь все друг у друга отнимают, – презрительно перебил визитер, слегка ослабив хватку. – А я ведь совсем недавно стал таким.

Он повернул ко мне часть физиономии, которая но этого утопала в густой тени. Я отшатнулся. Между антрацитовыми пятнами виднелись прожилки светлой человеческой кожи. Краешек глаза еще слезился, роговица блестела полупрозрачной пуго-ницей. – Я здесь чужой, – совсем тихо сказал он.