Монохромный человек (СИ)

Девушке в чёрном непогода явно была не почём. Она вдохновенно вертелась перед стеной, принимая самые разные позы.

От страстных и откровенно вызывающих, до обычных, прохладных и чуточку угрожающих.

Касьян не спеша прошелся вдоль свалок и ржавеющей военной техники.

И увидел его.

Одетый в чёрную кофту худи с капюшоном, в чёрные джинсы и ботинки, молодой мужчина с бородой, сосредоточенно смотрел в свою фотокамеру.

Его фотоаппарат был установлен на треноге. Массивный объектив вытянулся вперёд.

Он чуть щурился, глядя в камеру и нажимал кнопки возле дисплея.

У него была аккуратная чёрная борода, переходящая в усы и длинные, густые, чёрные волосы, завязанные в пучок на макушке.

Как и девушка-модель, он никакого внимания не обращал, ни дождь, ни на ветер.

Он целиком ушел в искусство.

Однако он заметил подходящего к нему Касьяна и отвлёкся от съемки.

— Добрый день! — под грохот грома, с натянутой улыбкой произнёс Касьян.

Платон Плансон выпрямился, одел очки, изучающе взглянул на приближающегося Касьяна. Чуть нахмурился. Взгляд был надменным, недружелюбным.

— Чем обязан? — холодно, грубовато спросил Платон.

Касьян застыл в паре шагов от него. Он не впервые слышит откровенно неприязненную речь в свой адрес.

Однако, в голосе Платона проскользнуло что-то ещё, помимо привычной агрессии.

Что-то такое, что озадачило и слегка обескуражило Касьяна Каменева.

Журналист на мгновение растерялся. Но, тут же быстро собрался, и прокашлявшись произнёс.

— Меня зовут…

— Я знаю, кто вы. — перебил его Платон. — Я спрашиваю: что вам нужно?

Касьян пару мгновений покачался с носков на пятки. Затем шагнул к фотографу, приблизился к нему.

— Что же давайте прямо и к делу.

— Уж извольте. — ледяным голосом произнёс Платон.

Касьян пару мгновений помешкал. Затем пожал плечами и произнёс:

— Думаю не ошибусь, если предположу, что вы иногда осуществляете специальные, эксклюзивные фотосессии, господин Плансон.

Платон едва заметно шевельнул бровями. Но его лицо оставалось непроницаемым.

— Это вы о чём?

Касьян изобразил дружескую улыбку и заговорщицким тоном шепнул, чуть наклонившись вперёд.

— Бросьте. Я знаю, что вы иногда исполняете маленькие прихоти состоятельных людей.

Лицо Платон чуть изменилось. Он полностью, корпусом, развернулся к Касьяну. Шагнул к нему, чуть задрав подбородок.

Каменев инстинктивно отступил назад, насторожился.

Платон выглядел агрессивно. И окружающая мрачная, сумеречная обстановка с нависающими над землёй рычащими тучами способствовала растущей напряженности.

— Я, — произнес Платон сверкнув глазами и сжав кулаки. — Понятия не имею, господин Каменев, о чём вы сейчас толкуете.

— Платон, я понимаю…

— Я думаю, вам лучше уехать. — выразительно подняв брови проговорил фотограф.

— Но, послушайте…

— Прямо сейчас! — прикрикнул на него Платон.

Ветер подхватил его слова и разнёс над руинами, разбрасывая повсюду куда мог дотянутся.

От этого слова Плансона прозвучали с максимально вложенным в них негодованием.

— Ладно. — пробормотал Касьян.

Он опустил взор, развернулся, сделал вид, что собирается уйти.

Он сделал два шага, одновременно, про себя, считая до пяти.

Но тут же остановился, с видом, будто его осенило. Вернулся к Плансону.

Тот раздраженно вздохнул.

— Каменев, не испытывайте моего терпения. Вы ничего от меня не получите.

— А как насчет продажи? — спросил Касьян и чуть прищурил глаза. — Сколько вы хотите? А? Сколько хотите за интимные снимки любовниц и жен, наших оппозиционных деятелей? М-м? Сколько же? Господин Плансон, я уверяю вас…

— Слушай, журналистишка! — прорычал Платон. — Ты, что уши жвачкой залепил? Я тебе ещё раз повторяю: Проваливай! Пошёл вон! Свали отсюда! У меня нет, и никогда не было никаких интимных снимков, никаких жен и любовниц… Я не представляю, где ты услышал подобную ересь, но это чушь, которой постыдилась бы даже бульварная беллетристика!

Касьян выслушал эту гневную тираду на удивление спокойно.

— То есть вы отказываетесь? — миролюбиво спросил он.

Плансон раздраженно фыркнул.

— Я уже всё сказал.

Касьян едко усмехнулся.

— Неужели Вы так боитесь поссорится с ними? Бросьте… Вы знаете, сколько «Философский проспект» готов выложить за эти снимки? Думаете речь идёт о десятках тысяч? Ошибаетесь, о сотнях. И отнюдь не рублей.

Платон чуть сузил глаза. Его изумрудные глаза прожигали Касьяна ядовитым, презренным взглядом.

Какое-то время они молча стояли на продуваемой воющим ветром земле.

Платон смотрел на Касьяна. Тот не отводя взор, испытующе глядел в ответ. Он был чуть ниже Платона. Но не испытывал комплексов по этому поводу. Каменев всегда считал, что ситуация под контролем до тех пор, пока люди взаимодействуют друг с другом без помощи рук.

Плансон снял очки, вздохнул, сдвинув брови.

— Послушайте, — проговорил он уже спокойнее. — Господин Каменев, вы один из известнейших журналистов. Уважаемый и почтенный. А ваш журнал престижнейшее издание. Какого чёрт вам понадобилось разыскивать не существующие фотографии, каких-то жен и любовниц… Да ещё у меня?

Плансон покачал головой.

— Неужели у вас нет других тем, которым вы могли бы посвятить свои статьи?

Он хмыкнул.