Монохромный человек (СИ)

Сколько я не пыталась вникнуть в сознании чудовищ, по ошибке названных людьми, я не могла до конца уяснить их уродливую страсть и чёрную ненависть ко всему доброму, наивному, прекрасному, хрупкому и светлому.

Почему… Ну, почему они находят такое наслаждение в причинении боли, ужаса, кошмара нам всем?! Почему?!..

Когда я приблизилась к магазину, мальчишка хохотнул и скрылся внутри.

Его короткий смешок ветреным эхом пронёсся по коридору ТРЦ.

Я почувствовала морозную щекотку на коже шеи и спины.

Я вошла в магазин.

Здесь было пусто. Тихо. Властвовал серый сумрак.

Мальчика я увидела снова чуть дальше.

Он стоял ко мне спиной. Одинокий. Маленький. Слабо мерцающий в клубящихся сгустках теневого сумеречного мрака.

Я подошла к нему. Он не оборачивался. Молча стоял и смотрел перед собой.

Я встала рядом.

Это было странное чувство. Осознание того, что я стою рядом с воспоминанием, рядом с тем, кого уже нет, просачивалось в душу с чувством качающейся невесомости.

Сейчас я не чувствовала страха, потрясения, ужаса.

Не чувствовала тех тяжелых, мрачных эмоций, которыми по обыкновению были наполнены мои видения.

Мы стояли рядом. Я проследила за взглядом мальчика.

Он смотрел на альпинистское снаряжение, лежавшее на полках магазина.

Я чуть нахмурилась.

Приблизилась. На желтых, зеленых и оранжевых касках темнел черный логотип. «ГОРНЫЙ ПУТЬ».

Что это? Что за «Горный путь»? Что хочет этот мальчик, чтобы я тут увидела?

— Игорь… — я вспомнила имя ребенка из своего последнего видения. — Что я…

Я обернулась и в первое мгновение ужаснулась.

Воет ветер, кружит метель. Я стою в снегу, в окружении снега и льдов.

С пасмурного, блеклого, однородного неба бесшумно падает снег.

Я вижу силуэты идущих людей.

Темные, чуть мерцающие, подрагивающие.

Я слышу их голоса.

Налетевший порыв пронизывающего холодного ветра, ожег кожу, проник под одежду, пробрался в тело, коснулся сердца.

Я поёжилась. Обхватила себя за локти, чуть сжалась, чуть втянула голову в плечи.

Было холодно. Холод мертвенной, тугой хваткой стягивал, сжимал меня в ледяных объятиях.

Я начала дрожать. У меня дрожали губы, спина, плечи, колени.

Холод владел мной, обладал моим телом, пытался завладеть моей душой.

Я смотрела на подрагивающие темные силуэты людей.

— Далеко ещё? — раздался женский голос.

— Нет, Эдита. — отозвался бодрым голосом шедший впереди мужчина. — Вон там, за скалой сделаем небольшой привал.

— Олег мёрзнет. — озабоченно ответила Эдита.

— Хрен ли вообще он с нами попёрся! — агрессивно произнёс какой-то мужчина. — Сидел бы в лагере, если ещё не выздоровел! Там горячий чай, шоколад, пирожные…

— Можно подумать ты бы променял восхождение на Чогори, даже будь у тебя температура сорок, Касьян. — насмешливо произнёс шедший впереди мужчина.

— Да. — не стал отрицать Касьян. — Я слишком долго ждал, когда мы наконец все решимся покорить Чогори. А ещё месяц ждал, пока мне откроют визу в этот ср**ый Пакистан.

— Каменев, тебя не пускали, потому, что у тебя слишком много фоток в сети, где ты то в клубешнике с девчонками, то кальян куришь, то алкоголем заливаешься. — ответил всё тот же, мужчина шедший впереди. — Надо было следить за своим Инстаграмом и Фейсбуком.

— Ой, Вербин… За собой смотри! — раздраженно отозвался Касьян.

Они прошли мимо меня. Я последовала было за ними, но с удивлением обнаружила, что не могу идти.

Просто… Просто топчусь на месте.

Я вынуждена была бессильно наблюдать, как вереница темных мерцающих силуэтов альпинистов бредёт в сторону заснеженного горного пика.

На моих глазах небо за горой вдруг начало менять цвет. И с блеклого вдруг стало темно-багровым, как кровь.

На меня налетел яростно завывающий порыв ветра, меня окружил вихрь снега.

Я сжалась вся, присела содрогаясь от сдавливающего меня в тисках противоестественного холода.

И вдруг снег иссяк. Прекратил выть ветер.

Воздух стал сухим и теплым, жарким… горячим!

Слабый ветер пах тошнотворной, кисло-горькой гарью.

Я встала. Осторожно, настороженно обернулась.

Теперь я стояла посреди пылающих руин, и горячий воздух лизал моё лицо.

От яркого пламени слепило глаза. Горький, едкий, ядовитый дым лез в горло, нос, пробирался под одежду.

Что-то с треском надломилось на втором этаже и тяжело рухнуло вниз, подняв в верх сноп мерцающих искр.

От удара пол моими ногами вздрогнул, как от землетрясения.

Я боязливо попятилась. И тут же рядом со мной упал и развалился сгорающий рояль. Он распался на пылающие детали.

Искры брызнули мне в лицо.

Я вскрикнула, отшатнулась. Запнулась обо что-то ногой, чуть не упала.

Подняв голову, я огляделась. Огонь пылал, плясал и ревел вокруг меня.

Извивающиеся змееподобные языки огня злорадно, с ожесточением пожирали дом, разъедали его, уничтожали его и всё до чего могли дотянутся.

Я находилась внутри сгорающего дома, в самом центре, на первом этаже. Я стояла прямо возле широкой, плавно закручивающейся лестницы с алебастровой балюстрадой.

Сейчас на ступенях плескалось пламя и тлели, догорали безжизненные остатки ковров.

Поместье вокруг меня дышало стариной прошлого. Это чувствовалось. Когда то оно даже было грандиозным и величественным.