Монохромный человек (СИ)

— Саша, ты!.. — от возмущения я поскользнулась и чуть не растянулась на льду.

— Аккуратнее, золотце. — Саша поймал меня и поддразнивая аккуратно повёл за собой.

Мы выехали на середину арены.

Мои руки в его больших ладонях. Он улыбался. Я сердилась. Но на него долго сердиться не могла.

— Не дуйся. — попросил он. — Я должен был.

— Ла-дно. — протянула я. — Давай разомнёмся и приступим уже.

Пришедшая через обещанных сорок минут Елена Геннадиевна, застала нас за отработкой фигур для Короткой программы.

— Ну, и что это сейчас такое было, Лазовская? — крикнула наша тренер уже переодевшись и стоя возле бортика. — Ты на льду, или на дискаче под Рамштайн трясешься? Рубинов спину ровнее! И с Лазовской по нежнее! На льду она твоя принцесса, хрупкое, нежное и прелестное создание, которое ты должен оберегать и вести! Так выполняй свои мужские обязанности!.. Лазовская почему у тебя на повороте ноги разъезжаются? Деточка ты накурилась или приняла за ворот?! Что с тобой? Ты вот это будешь старым обормотам из судейства показывать? Принц и принцесса, мои родные, вы будете представлять страну, которая породила Роднину, Пахомову и Горшкова, Бестемьянову и Букина, Мененкова и Зайцева! И, вы как минимум должны соответствовать! А значит вы обязаны брать только Золото! Только первые места, как в театре! Так, стоп!..

Он хлопнула в ладоши. Мы остановились.

У меня в груди воинственно гремело сердце, кипела разгоряченная кровь. И упрямо свирепело желание достичь идеала.

Несколько минут Мег объясняла нам ошибки. Затем снова властно хлопнула в ладоши.

— На позицию! — приказала она.

Мы с Сашей, оба преисполненные решимости добиться нужного результата вернулись на центр арены.

— Поехали! — Мег махнула, чтобы нам включили музыку.

Мы выступали под Another day fo sun из фильма «Ла-ла-ленд».

Мы отработали эту программу до конца, от души и с пламенным вдохновением.

Мы летели, порхали и жили. Жили на льду. Жили в каждом движении. И излучали радость жизни в каждой фигуре!

Мы закончили под финальные ноты композиции и застыли чуть уставшие, раскрасневшиеся, но довольные.

Я посмотрела на Мег.

Мехлисова, по-мужски оперевшись локтями на бортик, стояла и улыбалась, скупой, одобрительной улыбкой.

Господи! Вы бы знали, сколько много для меня и Саши значит эта короткая, сдержанная и суховатая, но чёрт побери, довольная улыбка!

Когда мы закончили, Саша ушёл, а я решила ещё описать пару кругов.

Я обожала свой спорт! Я любила лёд и даже иногда говорила с ним.

И ничего смешного тут нет! Со льдом нужно говорить!

Чтобы не подвёл… Чтобы помог… А потом, чтобы поблагодарить.

От него на самом деле очень многое зависит.

Я легко и не затейливо, в кружении, объехала арену и внезапно почувствовала чей-то взгляд.

Я остановилась, огляделась и заметила.

Девочка лет семи, наверное. Она едва-едва старше Лады, сестрёнки Леры.

Девчушка смотрела на меня с неподдельным восхищением и мучительной завистью в глазках.

Я знала этот взгляд, когда-то у меня у самой был такой.

Когда-то я сама так смотрела на более взрослых фигуристов, что в отличии от меня свободно и легко летали по льду, выкручивая невероятные фигуры.

Я подъехала к бортику и с улыбкой произнесла:

— Привет.

— Здравствуйте. — на миг потупив взор, робко проговорила малышка.

— Ты пришла заниматься? — спросила я, рассматривая её.

Она кивнула.

— Я только не давно начала. — она опустила взгляд. — И у меня… у меня ничего не получается.

Она вдруг опустила взор. И я увидела, слезы на детских щечках.

— Э-эй… — протянула я заботливо. — Ты что?

Я вышла со льда, одев на лезвия коньков чехлы с зубцами, я подошла к дечушке.

Она была одета в легкие, маленькие джинсики и полосатый лонгслив.

На ногах у нее розовели кроссовки Адидас «Спер стар».

Я присела рядом с ней на синее сидение на первом ряду зрительских трибун.

— Не расстраивайся, зайка. — сказала я, старясь утешить ребенка. — У меня тоже сначала ничего не получалась… Если честно я даже была хуже всех.

Малышка встрепенулась, и посмотрела на меня мокрыми от слёз серыми глазками.

— У вас не получалось? — спросила она недоверчиво. — Но… Вы же так… так красиво катаетесь… Я же видела…

— Это сейчас. — вздохнула я с улыбкой. — Знаешь, сколько раз приходилось пробовать снова и снова, пока у меня, что-то начало получатся?

Это было истинной правдой. В четыре годика, когда я только встала на лёд, мне было очень трудно.

Я боялась льда. Не верила ему. Боялась упасть… И падала. Падала регулярно.

Била колени, локти, один раз даже разбила лоб в кровь.

— Ты… Вы… п-падали? — она посмотрела на меня такими глазами, словно у меня за спиной внезапно выросли крылья.

— Давай без «выканья».-я подмигнула ей. — Я тебя не на много старше и как и ты, ещё учусь в школе.

Девочка просияла приветливой улыбкой.

— Меня зовут Диана. — представилась она.

— А я Ника. — усмехнулась я. — У какого ты будешь заниматься?

— Ещё не знаю, — девочка пожала плечами. — Папа сейчас договаривается с какой-то большой рыжей тётей.

— Большой и рыжей… — кивнула я.

Я хорошо знала Карасеву Раису Петровну, одного из тренеров по фигурному катанию.

Между прочим, бывшая олимпийская чемпионка.