Монохромный человек

 — А причем тут чёрный и белый цвета? — спросил Ящер, нацеливая объектив на мертвые тела, «парящие» под толком.

 — При том, что в них нет ничего лишнего. — проговорил Корнилов, оглядывая абсолютно пустой шкаф.

 — Лишнего? — переспросил Ящер.

 — Здесь ничего не трогали?

 — Нет. Вроде бы нет. А что, в его понимании, «лишнее»?

Стас закрыл дверцы шкафа, обернулся на Ящера.

 — Цвета.

 — Цвета?

 — Все иные цвета, кроме черного и белого. Все те лишние и ненужные оттенки и цвета, что нарушают гармонию, порядок и идеал.

Щербаков хмыкнул.

 — Думаешь, это тот же тип, что и… восемь месяцев назад?

 — Да. — уверенно ответил Стас. — И если кое — какие мои подозрения верны, будет ещё убийство.

 — Не сомневаюсь, что ты прав. — мрачно ответил Ящер.

Обычно, прогнозы Стаса всегда сбывались. И по своему обыкновению, именно, самые неприятные и зловещие.

Ящер встал под телом убитой женщины. Навел фотоаппарат, сделал несколько снимков.

Посмотрел на дисплей цифровой камеры. С сожалением, покачал головой.

 — Она была красивой. — сказал он, с внезапной грустью.

Стас встал рядом с ним, заглянул через плечо.

Ящер рассматривал лицо покойницы на снимке.

 — Да. — согласился Корнилов. — И, скорее всего, была очень хорошей женой и матерью.

Яша медленно оглянулся, с хмурым беспокойством взглянул на Стаса.

 — Он стремится к идеалу. — напомнил Стас. — Думаю, и отец семейства был идеальным семьянином, и дети у них были соответствующие.

На лице Яши дрогнули мышцы, его выражение чуть изменилось. Мелькнуло злое отвращение, но он тут же снова успокоился.

 — Чёртов ублюдок…

 — Не напрягайся. — Стас тронул его за плечо. — Это отвлекает.

Яша молча, сердито кивнул.

Он вышел из спальни, оставив Яшу одного.

Стас зашел по очереди в комнаты детей. Дочери и сына.

Почти всё оставалось нетронутым, кроме развороченной постели и разбросанных тапок.

Стас открыл шкафы, с одеждой, в каждой комнате.

Везде они были пусты.

Корнилов критичным взглядом оглядел каждый шкаф.

Потом взял по тапку, из каждой комнаты, и пошел к кинологу.

Это был уже седой мужчина, много старше Стаса, с солидной бородой и одетый довольно небрежно:ношенная рубашка, тертые джинсы и затасканные кроссовки. На поводке он удерживал горделиво сидевшего темного лабрадора.

Корнилов вручил тапки бородатому кинологу.

 — Это вещи убитых детей. — сообщил он. — Нужно найти остальные. Скорее всего, они где — то недалеко.

Седобородый кинолог молча кивнул, взял протянутые тапки и показал псу.

 — Давай, Людвиг… У тебя есть работёнка, зверюга. Выручай.

Стас смотрел, как лабрадор спешно принюхивается к вещам детей.

Корнилов успел подумать, что возможно, ещё позавчера, мальчик и девочка ходили в этих тапках чистить зубы, перед сном, и вдевали в них ноги, когда куда — нибудь нужно было встать посреди ночи.

А теперь их вещи — объекты следствия и зловещие фрагменты кошмарного преступления.

Долго ждать не пришлось. Лабрадор Людвиг быстро взял след и повёл кинолога прочь от дома.

Стас поспешил следом. Лабрадор тянул поводок, рвался вперёд. Кинолог трусцой бежал рядом.

Стас скорым шагом шёл чуть поодаль, не теряя кинолога из виду.

Пёс повёл кинолога в сторону злачного пустыря, что располагался далеко за домами, возле старых, давно заброшенных строений, ещё советских времён.

Корнилов следовал за кинологом по заросшим дикими кустарниками древним развалинам.

Под ногами хрустели палки, битое стекло, скрипела каменная крошка.

Стас не отставал.

Лабрадор, прорываясь через молодые деревца, шурша в высокой траве, забежал внутрь одного из полуразрушенных зданий.

Здесь пёс остановился возле глубокой ямы, упал на живот и заскулил.

 — Хорошо, хорошо… — кинолог потрепал пса по холке. — Молодец… Красавец.

Он оглянулся.

 — Товарищ, подполковник… что — то есть.

Кинолог отвернулся и снова заглянул внутрь ямы. Возле его ботинок зашуршали мелкие камешки и скатились вниз.

Стас подошел к яме, пригляделся.

Внутри чернело огромное пепелище. В прохладном воздухе ещё можно было различить слабеющий запах гари.

Стас осторожно спустился вниз. Взяв палку он осторожно разгреб горелые ошметки в пепле.

Корнилов поддел палкой что — то красное. Поднял на конце палки.

 — Что это? — спросил сверху кинолог.

 — Женская футболка. — ответил Стас. — Красная женская футболка.

На месте большого костра были обнаружены обгоревшие фрагменты других тканей, определить назначение которых было слишком трудно.

Но, что это была сожженная одежда убитой семьи — сомневаться не приходилось.

Среди груды пепла Стас выудил опаленные, покрытые слоем сажи и прожженными черными пятнами, синие джинсы.

В заднем кармане джинсов была обнаружена смятая фотография.

И хотя убийца изменил внешность убитых, в угоду собственным извращенным предпочтениям, его жертв можно было узнать на снимке.

Они стояли на каком — то пляже. Одетые в странные, нелепые наряды туземцев из каких — то тропиков. Все четверо довольные, счастливо улыбались.

На обороте снимка Стас нашел надпись фломастером.

«Санто — Доминго, Доминикана две тысячи двенадцатый».