Монолит

Их было шестеро, в одинаковых масках-респираторах. Я осторожно вытащил пистолет и бросил его на землю, потом поднял руки и так же осторожно повернулся. С другой стороны на дорогу вышли ещё трое мужчин в джинсах и светло-жёлтых куртках, «под песок». Сначала я подумал, что это военные с проводниками из местных (чересчур хорошее снаряжение и слишком уверенные движения), но, когда люди подошли ближе, увидел белые нашивки на груди: круг, заключённый в кольцо, — и внутри у меня всё оборвалось — Монолитовцы. Фанатики Зоны не подходили так близко к Свободному. Если бы я понял раньше, кто они, то попробовал бы сбежать. С обычными сталкерами, даже из самых жестоких банд, существовала возможность договориться. С сектантами шансов не было. Инга удивлённо крутила головой по сторонам и не понимала, что происходит. Один из Монолитовцев вышел вперёд и, не сводя с меня автомат, стянул маску респиратора. У мужчины было спокойное интеллигентное лицо с мягкими чертами — так мог выглядеть учитель литературы, выбравшийся в тайгу поохотиться. Монолитовца выдавали глаза, тёмно-карие, почти чёрные, с огромными расширенными зрачками. Мне сложно было выдержать его взгляд, холодный, чужой, изучающий, словно не человек перед тобой вовсе, — так всегда нужно делать с хищниками. Не для того, чтобы унять их ярость, а чтобы не пропустить бросок. Я не ведал, что Монолитовцы делали со своими послушниками, — препараты, гипноз или что-то другое — и не хотел знать, потому что результат пугал.

Монолитовец протянул руку к Инге, та отпрянула и прижалась ко мне.

— Кто они?

— Отдай… осколок… — человеческая речь Монолитовцу давалась с трудом.

Нужно было тянуть время. Свалка находилась совсем недалеко от города, здесь иногда ходили патрульные группы.

— Не знаю, о чём вы, у нас нет никакого осколка.

Я старался говорить спокойно и уверенно, но голос предательски дрожал. На лице «школьного учителя» появилось задумчивое выражение.

— Ты… пойдешь… с нами… — глухо проговорил он.

Очень медленно я достал из кармана «лампочку». Монолитовцы подняли автоматы — с такого расстояния «Шторм» прошил бы бронежилет, как целлофан.

Я протянул «лампочку» на ладони:

— Если вам нужны артефакты — вот, смотрите…

Потом я зажмурился и сильно сжал артефакт, так, чтобы прозрачный цилиндр хрустнул в руке. Яркая вспышка резанула даже через закрытые веки. Я отпихнул Ингу в кусты.

— Беги отсюда! — только и успел крикнуть девушке вслед.

Ближайший ко мне Монолитовец ещё не отошёл от вспышки, но уже стрелял наугад, очередь проносилась над моей головой, но я был уже рядом. Росчерк ножа — и крик моего несостоявшегося убийцы оборвался: лезвие рассекло Монолитовцу горло, голова запрокинулась, обнажая порезанные мышцы и блестящие кольца трахеи. Мне в лицо плеснула кровь. Семён учил убивать ножом со спины, чтобы не испачкаться, но из меня, похоже, вышел плохой ученик. Монолитовец выронил оружие, схватился за перерезанное горло, издавая неприятные булькающие звуки. Я закрылся его телом от очереди слева, подхватил «Шторм». Оружие было немного тяжелее, чем нужно, — я привык к «калашу», — но сейчас это было неважно. Отбросив окровавленный труп, скорчившись, всё время ожидая получить пулю в спину, мне удалось преодолеть короткими перебежками, стреляя на ходу, метров двадцать. Конечно, шансов попасть практически никаких не имелось, да и целиться было очень трудно: левая рука ещё не зажила после знакомства с кровососами и слушалась плохо. Но стрельба сама по себе немного задержала Монолитовцев. Это только в кино герои гордо вскакивают с автоматом наперевес: они знают, что у врагов патроны холостые. Для любого, кто хоть раз побывал под настоящим огнём, даже звук выстрела — весомый аргумент, чтобы не высовываться, но только не для Монолитовцев. Позади меня звучали затяжные неприцельные очереди из «Шторма», они косили траву и перебили ствол молодой березки. Резко повернув направо, я спрятался за остовом старой «Нивы» — укрытие так себе. Единственная надежда — добраться до блокпоста Свободного раньше преследователей. Тихий шорох снова заставил меня скорчиться на полуистлевшем сидении. Через дырку в разбитом лобовом стекле (остатки каким-то чудом ещё держались в раме) я рассмотрел, как один из моих преследователей бежал, пригибаясь, с обрезом в руках. У него была куртка песчаного цвета, вытертые джинсы — мальчишка-новичок с каким-то навороченным автоматическим пистолетом-автоматом.