Монолит

Вертолёт завис и аккуратно приземлился на ровной каменистой площадке, лишний раз доказывая, что не бывает ничего не возможного. Когда из кабины выглянул Михаил, я даже не удивился, только в голове отчётливо запульсировал осколок. Что-то изменилось в Семницком с нашей последней встречи, и дело было не только в сугубо непрактичных брюках и белой рубашке, так неуместных здесь. Было что-то другое, от Михаила, казалось, шло мощное ровное тепло от которого хотелось закрыть лицо.

— Ну, здравствуй, Кирилл.

Он протянул руку в приветствии, но я только попятился.

— Не узнаешь старого друга, — ухмыльнулся Михаил.

— Не узнаю, в том же тоне ответил я.

Михаил пожал плечами и расстегнул рубашку, аккуратный ровный шрам пересекал грудную клетку. Шрам был очень свежий, со стяжками швов.

— Теперь у меня с тобой несколько больше общего.

— Осколок? Остальная часть? — я не мог сказать, откуда у меня было это знание. Оно просто было.

— Да, — кивнул Семницкий.

— Откуда, — одними губами прошептал я, но Михаил услышал.

— Ты слишком рано скинул со счетов Семёна, а он оказался куда вернее своим обязательствам.

— Семён жив?

— Увы, — Михаил виновато улыбнулся, чем живо напомнил мне Андрея, — радиация гадкая штука, Григорий сделал всё что мог, но Семён получил слишком большую дозу. Зато благодаря его жертве я, наконец, могу исправить…

— Что исправить? Михаил? Что ты хочешь сделать?

Семницкий хотел ответить, но в этот момент ожила рация на поясе. Взволнованный голос, в котором я узнал одного из охранников Михаила, кричал, перекрывая шум помех, и грохот взрывов:

— Войска ООН смяли периметр! Солдаты уже в городе! У них тяжелая техника… Мы держим оборону штаба… Не знаю как долго… Вертушка! Михаил! Нам нужна вертушка! Вертушка!

Михаил снял с пояса рацию, словно впервые её увидел, а потом аккуратно щёлкнул выключателем и отбросил в траву.

— Надо же опомнились, я думал они так и не отреагируют, интересно, кто им наводку-то дал, а капитан? — Михаил обернулся и внимательно посмотрел на Ирину.

Девушка попятилась, наставив на Михаила ствол маленького, словно игрушечного пистолета, лазерный прицел замер аккуратно посреди лба Михаила.

— Знаешь Ира, я с самого начала знал, что ты работаешь не только для меня. Это всегда придавало нашим отношениям остроту…

Вместо ответа Ирина надавила на спуск, пистолет деликатно кашлянул, а Михаил пошатнулся, стирая с кожи смявшуюся пулю, на у него лбу осталось красное пятно.

— Однако, — протянул Михаил.

Ирина опустошила обойму, но пули лишь отскакивали от кожи, ставшей вдруг прочнее стали. Обойма давно кончилась, но Ирина упрямо продолжала давить на спуск.

— Не доросла ты ещё Семницкого убивать, — задумчиво сказал Михаил и выстрелил сам из почти такого же маленького пистолета, выскользнувшего из спрятанной на предплечье кобуры. Хлопок — и Ирина пошатнулась, медленно упала на колени, а потом завалилась на бок, зажимая здоровой рукой рану на груди.

— Она хорошая, — сказал Михаил, с грустью глядя на корчащуюся в агонии девушку, — я обязательно придумаю её опять.

— Михаил, что ты говоришь, ты спятил!

— Нет, он не спятил, — прошептала Инга за спиной, — он действительно может переписать наш мир, Михаил коснётся Монолита, и осколок в его теле станет резонатором. Его желания воплотятся в реальность, мир незаметно изменится, уступая его чувствам и желаниям. Он может это сделать, — Инга помолчала, но закончила, — и ты тоже…

Михаил располагающе улыбнулся, примиряющее развел руками.

— Кирилл, мы же были друзья, всё, что тебе нужно — просто уйти в сторону. Поверь, мне нет необходимости вскрывать тебе череп, чтобы забрать осколок, ты можешь отдать его добровольно. Подумай сам, не тебе ведь кроить заново наш мир.

Тёплая пульсация в голове стала заметно сильнее, словно где-то глубоко под черепом затрепетало второе маленькое сердце. Ободрённый моим молчанием Михаил продолжал.

— Я всё исправлю, ты хотел вернуть жену, думаешь, я не смогу этого сделать? Просто уйди с дороги. Пока нас двое, ситуация остается очень нестабильной. Кто-то один должен принять решение за всех.

На долгое бесконечное мгновение я почувствовал, как хочу согласиться. Я вздохнул. Тёплая ладонь Инги сжалась на моих пальцах, и наваждение отступило, а осколок в голове наливался жаром.

— А чем обернётся твой идеальный мир Михаил? Разве не будет он идеальным только для тебя самого? Чем обернуться твои страхи, чем станут твои мечты для самых обычных людей. Ты не боишься этой ответственности?

Михаил кричал.

— А хуже уже не будет, посмотри вокруг, человечество утонуло в крови и грязи. Наш мир заслуживает того, чтобы его переписали набело! И, поверь мне, я далеко не худший представитель человечества. Или ты давно не выглядывал в реальный мир? Так посмотри, — он достал из кармана вырезки газет и швырнул мне под ноги. "Бомба взорвалась…", “Маньяк расчленил жертву…”,”Террорист смертник…" Я не стал читать дальше.