Монолиты готики

– Я уже говорил, что его осушили, – не дождавшись ответа, сказал очкарик.

– Верно, говорил, – кивнул Лео. – Но теперь я понимаю, что ты пошутил. Мне множество раз доводилось видеть тех, кого осушили, равно как и самому осуществлять такую процедуру. Те, из которых выпили всю кровь, совершенно не похожи на… ЭТО, – он окинул мумифицированные останки недоуменным взглядом. – Осушенные мертвецы выглядят куда жизнерадостнее.

Доктринус поглядел на стол, будто сверяя аргументы собеседника с собственным мнением.

– А разве то, что мы видим, похоже на убийство колом, или святой водой?..

В сознании Краулера всплыли жуткие картины, одна краше другой – осиновый кол, торчащий из груди живого, на первый взгляд, вампира; поток влаги, оставляющий ожоги, с регенерацией которых организм мог и не справиться.

– Нет. Вообще НИ НА ЧТО не похоже. Но технический прогресс, увы, не стоит на месте, и…

– Тем не менее, я отнюдь не шутил – Титуса осушили, – перебил Доктринус.

Альбинос с ужасом понял, что услышал чистую правду. Мысль о том, что некий Упырь или Вурдалак наделен такой властью, повергла Леонарда в шок.

Лишь увидев труп, он понял, почему Магистр отрицал причастность сородичей.

– Что за существо способно на ТАКОЕ?!.

Очкарик осклабился.

– Как ни странно, ты подобрал верное определение. Существо. Тварь, пришедшая из беспросветной тьмы тысячелетий. Убийца, какому нет равных…

Тут перед ними мелькнула какая-то юркая тень. Краулер вскрикнул и отпрянул. Сердце провалилось в желудок, а душа, если допустить ее наличие у кровососущих, ушла в пятки. Первое соображение было о убийце, вырвавшемся из плена тысячелетий исключительно ради того, чтобы предать его, Леонарда, столь же страшной смерти, как и беднягу Титуса. Нет, только не это!..

– Эй, потише, – сказал Доктринус, улыбаясь. – Все хорошо. Это просто Гастон.

– А?..

Негодующе переводя дыхание, альбинос понял, что тварь не превосходит размером крупную крысу. Смущенному Краулеру стало чрезвычайно стыдно своего испуга – вполне адекватной, впрочем, реакции. Немного успокоившись, он обратил внимание на детали. Существо, сидящее на руках у Доктринуса, было вовсе не крысой и не птицей, как Леонарду показалось вначале.

Затем он решил, что это маленькая обезьянка, игрунок или капуцин, но вновь промахнулся. Тварь не имела волосяного покрова: тонкие ручки, ножки, субтильное туловище. В хитрой заостренной мордочке проступало что-то собачье.

Создание являлось миниатюрным подобием человека. Если точнее – вампира. А еще точнее – Доктринуса. Крохотное личико неуловимо напоминало очкарика. Не чертами, а, скорее выражением, хотя и в чертах имелось отдаленное сходство. Печать порока, едва разместившись на скудной площади, темнела несмываемыми чернилами. Существо казалось ангелочком, лишенным крыльев, и обожженным смертными грехами. Эдакий бесенок системы «mobile».

– Что ЭТО? – выдохнул альбинос, смутно вспоминая, что недавно уже задавал тот же вопрос.

– Говорю ведь – Гастон, – невозмутимо ответил Доктринус, почесывая тварь за ушком, отчего та тихо урчала. – Гомункул. Он живет тут, в лаборатории.

– Гомункул? – Краулер воззрился на существо, именуемое Гастоном. – Но КАК?..

– Я его создал, – терпеливо разъяснил очкарик. – По старинным алхимическим рецептам, и с использованием – не в средневековье, чай, живем, – кое-какого hi-tech. Отличный, скажу тебе, помощник. Смышлен, проворен, неприхотлив к еде и условиям. Подумываю вот написать руководство «Гомункулус – своими руками». Домохозяйки будут просто в восторге, как считаешь?..

Леонард пожал плечами. Теперь он что-то припоминал. Гомункулы, да. Процесс их получения был весьма специфическим. Но о том, что этим промышляли не где-нибудь, а в обители Клана, альбинос даже не догадывался.

– И что этот… Гастон делает в Цитадели?..

– Я же сказал, что СОЗДАЛ его. Пару месяцев назад – из собственных волос, крови, слюны и…

– Стоп, достаточно. – Краулер поднял руку. Менее всего ему хотелось знать, из чего ЕЩЕ изготовлен Гастон. Домохозяйкам придется повозиться с одним ингредиентом, доказывая мужьям, как гомункулусы способствуют ведению домашнего хозяйства.

– Я велел тебе спрятаться, – поглядев на питомца, укоризненно сказал Доктринус. И, подняв голову, продолжил: – Он сильно привязался ко мне. В свое время я не спросил дозволения у мастера, поскольку не был уверен, что эксперимент удастся. Теперь жду подходящего случая, чтобы показать шефу. – Очкарик нежно погладил Гастона. – Не мог бы ты никому не говорить?..

Леонард собрался было ответить, что, как примерный член Клана, не станет потворствовать глупым выходкам, и немедленно доложит начальству, но в последний момент опомнился. Похоже, не только гомункулус испытывает привязанность к своему создателю, но тот отвечает творению тем же. При известном умении этим можно воспользоваться. Доктринус собственноручно передал альбиносу средство воздействия на свою несговорчивую персону.

– Ну, ладно, – будто в сомнении, протянул Краулер. – Постараюсь тебе помочь.

– Спасибо. В свою очередь, буду рад оказать тебе любую помощь.