Монолог старого актера

И все-таки, проще простого,

мне свято его ремесло:

шептать бескорыстное слово,

бесславью и славе назло!..

* * *

Карусель, крути шарманку!

Карусельщик, заводи!

Ветер, платье наизнанку

заворачивай, не жди!

И вздымаются копыта,

и в глаза летит труха,

и фокстротом «Рио-Рита»

завертело петуха

на макушке карусельной,

над разлукой и судьбой!..

На игрушке бесседельной

в путь пускаемся бесцельный

против стрелки часовой!..

* * *

Тарелка — вдрызг!.. И валерьянка

из пузырька в стакан с водой…

И женщина, как иностранка,

на диком языке с тобой.

И хохоток звучит жестоко

и птицей мечется меж стен…

Трагическая подоплека

в комедии домашних сцен.

* * *

Вы чувствовали этот буйный пир

в крови, когда, один среди красавиц,

вы местный лев, сиятельный лукавец,

и выборщик, и гений, и кумир?..

Припомните!.. Ну, право, все равно,

где вас нашло приятное событье:

в квартире типовой иль в общежитье

студенческом, недавно иль давно…

Вот там-то и светила вам судьба…

Вот там-то вы ошиблись невозвратно,

вот там-то все вы поняли превратно,

и дело ваше с этих пор труба!..

Там лишь одна не принимала вас,

того не демонстрируя нимало,

но именно она вас понимала,

ваш мнимый тон, неточный ваш рассказ.

А та, что всех тщеславней и наглей,

победно увела вас на аркане,

и вы ушли. И жили как в тумане,

как честный человек, женясь на ней…

Мой неумелый бедный дон-жуан,

несчастный муж, рогатый подоашмачник,

о, как вы ошибались, неудачник,

при выборе!.. Не вышел ваш роман.

И сколько раз вы проклинали мир,

ложась в постель унылую в пижаме!..

И тень судьбы витала перед вами…

Вы чувствовали этот буйный пир?..

* * *

Взлети на мост Литейный

на сотом скоростном, —

беспечный, несемейный,

забывший о былом;

полно пустых скамеек;

теперь, без толкотни,

всего за пять копеек

окрестность огляни…

Когда маячит крепость

над невскою водой,

любая роль — нелепость

пред собственной судьбой…

Но, выходя на сцену

и о себе забыв,

пропой за ту же цену

совсем другой мотив…

ПОИЩЕМ ЖЕНЩИНУ…

Поищем женщину, царицу наших грез!

И я мечтал о ней, и ты на этом рос.

Вся жизнь на поиски!.. Две жизни — за мечту!..

Мы верим в истину! Мы верим в красоту!..

Поищем женщину!.. Годок или другой

поищем спутницу, товарищ дорогой!..

Поря, не правда ли, нам заводить свою

не идеальную, но все-таки семью…

Поищем женщину!.. Вечернею порой

побродим городом часок или второй.

Авось и встретится царица наших грез

и нам о времени ответит на вопрос…

Поищем женщину… А вдруг на этот раз

ее с подругою всевышний нам припас!..

Они с подругою о нас заводят речь

и ищут нас с тобой, других не ищут встреч…

Поищем женщину. Поищем верный тон.

Тут дело тонкое, закон для всех времен.

Кто жаждет нежности? В нас нежность — через край!..

Ты — с той, я — с этою… А впрочем, выбирай!..

* * *

Л. Е.

Что за любовь по телефону?

Дрожать, прислушиваться к тону

и отирать холодный пот,

поняв как раз наоборот?

К чему свидания в эфире,

как будто на чужой квартире

в жару, всего на пять минут:

стучат, врываются, клянут…

Мой бедный друг!.. Сквозь эти стекла

я вижу, как рубаха взмокла

от нежной жажды и стыда.

Попразднуй жизнь на две копейки!

Пускай струятся эти змейки

от глаз неведомо куда!..

* * *

Веселым дьяволом вломиться в гости к вам,

веселым дьяволом, совсем не по делам,

смешить до хохота веселой чепухой…

Как жалко все-таки, что я шутник плохой…

Затеять с вами суету вокруг стола:

тарелки, рюмочки — прекрасные дела!

Стать щедрым, вежливым, изящным тамадой!..

Как жалко, господи, — уже немолодой!..

Веселым дьяволом с гитарой под рукой

смутить ваш призрачный наигранный покой.

Прощаться за полночь в прихожей пять минут,

пускай вас в комнате другие гости ждут…

Веселым дьяволом похитить вас у всех,

чтоб ваш таинственный лишь мне достался смех!..

И по окраине бродяжить до утра,

скрывая разницу — где правда, где игра!..

* * *

Как въехали, так дверь не запирали.

Свет в коридоре целый день не гас.

И приходили те, кого не звали,

а тех, что ждали, не было как раз.

От оголенных лампочек и голых

стен и незавешенных окон,

от голосов, наигранно веселых,

хозяевам хотелось выйти вон

и все вернуть по-старому. Но деться

теперь им было некуда: вот тут

им приходилось жаться и вертеться

и приниматься за домашний труд.

Лифт не работал. Ящики с вещами

и книгами стояли на полу.

И все, кто их сегодня навещали,

накапливались всяк в своем углу.

Никто не думал уходить. Соседи

заглядывали, чтоб застрять на день.

О переезде, словно о победе,

высказывались все кому не лень.

И находились рюмки и стаканы:

и ждали, что дадут «на посошок»;

а бородач, пиита домотканый,

мешал с одесским петербургский слог.

На этом беззастенчивом примере

хозяин понял, что приговорен

к открытой жизни и к открытой двери

от новоселья до конца времен…

* * *

Наш дом когда-то стал

жемчужиной модерна.

Невиданный портал

был соткан беспримерно.

Эркеры и щитки,

нарядные пластроны,

лепные козырьки,

окружные балконы…

Казалось, это — блеф:

такой камин в подъезде;

и лифт, и барельеф,

казалось, не на месте;

и кто вам передаст

казавшуюся блажью,

немыслимую, — Бакст! —

мозаику лебяжью!

В рисунках допустив

два-три неясных знака,

господствовал мотив

раскрывшегося мака.

И увенчал весь дом, —

вот выдумал художник! —

воздетый над углом