Монологи и диалоги о постмодерне и постмодернизме

Возрастание недоверия к науке приводит к тому, что при столкновении с чем-либо неожиданным, непредсказуемым или непонятным обыденное сознание не апеллирует к ученым, а ищет чью-то скрытую злую волю. Всевозможные теории заговоров, тайных сговоров, законспирированных соглашений существуют, начиная с Античности. Но особый размах и особую фундаментальность они приобрели в эпоху постмодерна. Неслучайно книга А. Дугина о конспирологии начинается со введения с характерным названием «Конспирология – веселая наука постмодерна».[30]

Понятие «постмодернизм» имеет несколько значений и употребляется довольно произвольно. С нашей точки зрения, прежде всего следует отличать модернизм и постмодернизм от модерна и постмодерна. В соответствии с привычным словоупотреблением, под модернизмом и постмодернизмом могут пониматься направления в культуре и искусстве (прежде всего, в литературе, архитектуре и изобразительном искусстве), а также идеология и социальная теория, включающая философские и конкретные социально-гуманитарные элементы. Понятиями «модерн» и «постмодерн» следует обозначать типы обществ с различной культурой и временные периоды их существования[31].

Постмодерн как тип или состояние современного общества учеными оценивается по-разному. Точно так же, как и авторы теорий постиндустриализма, информационного общества и общества риска, постмодернисты делятся на два лагеря. Представители первого считают, что современное общество – это новое общество, качественно отличающееся от общества модерна, т. е. это в прямом смысле слова постсовременность. Представители второго лагеря отмечают, что, несмотря на значимые социальные изменения, которые происходят, начиная со второй половины прошлого века, культурный код современного общества в целом остается прежним. Поэтому, по удачному выражению Э. Гидденса, мы переживаем лишь стадию радикализации современности[32].

Нет однозначного мнения и о том, считать ли постмодернизм скорее идеологией, чем социальной теорией, или наоборот. Дело в том, что акцент на критике модернистской науки многими постмодернистами приводит к тому, что в их теориях оказывается недостаточно собственного научного содержания, особенно касающегося методологии получения знаний и их верификации. С другой стороны, идеология как система взглядов, отражающая фундаментальные интересы общества или социальной группы, не может не иметь научных оснований. Представляется, что эта проблема может быть решена с учетом разделения постмодернистских теорий на аффермативные (аффермация – позитивное высказывание), т. е. умеренно-критические, и радикальные – тотально критикующие возможности человеческого разума, научный метод и современное общество. Поскольку радикальный постмодернизм не столько создает новую научную систему, сколько подвергает сомнению «старую», он, видимо, ближе к идеологии, а аффермативный постмодернизм, предлагающий трансформацию науки с учетом уже имеющегося познавательного опыта, – ближе к социальной теории. Добавим также, что большинство «умеренных» постмодернистов придерживаются мнения о радикализации современности, а большинство «радикальных» – о наступлении пост-современности.

Пик интереса к постмодернизму на Западе пришелся на последнее десятилетие прошлого века, в России – на первое десятилетние века текущего. К настоящему времени страсти несколько улеглись, что позволяет посмотреть на постмодернизм, так сказать, более трезвым взглядом. Наш взгляд на постмодернизм будет заключаться в следующем. Во-первых, мы будем руководствоваться не буквой, но духом классических постмодернистских идей, т. е. по возможности отвлечемся от специфики позиций отдельных авторов и употребляемой ими специальной терминологии и сосредоточимся на методологических принципах, объединяющих всех или большинство постмодернистов. Во-вторых, попытаемся обосновать эти принципы более широко, используя аргументы из истории науки (прежде всего, социальной), и выявить взаимосвязь этих принципов. Это также позволит обнаружить аналогии с предшествующими концепциями и логику их развития в постмодернизме. В-третьих, нас будут интересовать не столько его методологические принципы сами по себе, сколько степень их согласованности с реальной социальной практикой, поскольку жизнь инициирует идеи, а идеи изменяют жизнь. В этом контексте мы будем использовать понятие «действенный постмодернизм».