Монологи вагины

Выпуск газеты «Нью-Йорк таймс» от 12 апреля 1996 года с дополнениями от 2013 года, взятыми из отчета ЮНИСЕФ «Об обрезании женских гениталий: статистический анализ и исследование динамики изменений»

Моя разгневанная вагина

Моя вагина в гневе. Да-да. Она вне себя от ярости. Моей вагине просто необходимо выговориться. Нужно обсудить все это дерьмо. Нужно поговорить с вами. Что за дела? Целая толпа народу только и делает, что придумывает, как бы еще поиздеваться над моей бедной, нежной, любящей вагиной… Целыми днями они сидят и изобретают психотропные средства и генерируют все новые идеи с целью навредить моей киске. Чертовы мудаки!

Все эти штуки, что они постоянно пытаются в нас засунуть, напичкать нас какими-то препаратами, лишить нас нашего естества, почистить нас. Так вот, моя вагина никуда не исчезнет. Ее все это достало, и она решила держаться до конца. Взять хотя бы тампоны — что это еще за хрень? В тебя пихают кусок чертовой сухой ваты. Неужели нельзя найти способ как-то смазать тампон? При одном его виде моя вагина сжимается и говорит мне: «Ну уж нет, и думать забудь!» И закрывается. С вагиной нужно работать, нужно подготавливать ее, постепенно знакомить с новыми вещами. В этом-то и состоит суть предварительных ласк. Нужно убедить мою вагину, соблазнить ее, завоевать доверие. А куском чертовой сухой ваты доверия не добиться.

Хватит совать в меня все подряд! Хватит пихать что ни попадя в мою вагину и пытаться ее отмыть. Моя вагина в этом не нуждается — она и так вкусно пахнет. Да, это не аромат роз — не надо ее припудривать! И не верьте ему, когда он говорит, что она пахнет розами, — на самом деле она должна пахнуть киской!

Вот что они делают: пытаются ее отмыть, сделать так, чтобы она пахла освежителем воздуха или садовыми цветами. Все эти гели для душа — цветочные, ягодные, с запахом дождя. А я не хочу, чтобы моя киска пахла дождем! Это все равно что вымыть рыбу после того, как ты ее приготовил. Я хочу, чтобы рыба пахла рыбой! Я ее для этого и заказала.

И еще эти постоянные осмотры. Кто их придумал? Наверняка можно было организовать все гораздо лучше. Зачем эти страшные бумажные платья, которые корябают грудь и перекручиваются, стоит тебе лечь, отчего ты чувствуешь себя скомканным клочком бумаги, который кто-то выбросил? Зачем эти вспышки, как на спецоперации Нэнси Дрю против гравитации? Зачем стальные скобы, как в нацистской пыточной, и эти ужасные ледяные расширители, которые в тебя пихают? Для чего это все? Мою вагину бесят все эти вторжения. За несколько недель до предполагаемого осмотра она вся сжимается, будто защищаясь. Она закрывается и наотрез отказывается «расслабляться». Вас не выводит из себя эта фраза — «расслабьте вагину, расслабьте вагину»? Зачем? Моя вагина — не дура. Расслабиться — чтобы в нее запихнули ледяной расширитель? Ну уж нет!

Неужели нельзя взять какой-нибудь мягкий, бархатный плед, укутать меня, уложить на мягкую хлопковую подстилку, надеть красивые и совсем не страшные розовые или голубые перчатки, закрепить ноги отороченными мехом ремешками? Нагреть расширитель, подготовить мою вагину?

Но нет, лучше пытки: сухой кусок чертовой ваты, холодный расширитель, стринги. Кто их выдумал? Вечно перекручиваются, больно впиваются, вся задница от них чешется.

Вагина должна свободно дышать, быть открытой, ничем не скованной. Вот почему, например, корсеты так ужасны. Нам нужна свобода движения и общения. Вагине нужен комфорт. Так дайте его, сделайте ей приятно! Нет, конечно, этого они никогда не сделают. Им ненавистна сама мысль о том, что женщине может быть приятно — особенно если речь идет о сексуальном удовольствии. Взяли бы да выпустили трусы со встроенными «французскими усиками». Женщины бы тогда кончали целый день — в супермаркете, в метро, всюду были бы счастливые оргазмирующие вагины. Но этого они точно не вынесли бы — когда вокруг столько счастливых, позитивно заряженных, возбужденных вагин.

Если бы моя вагина могла говорить, она говорила бы о себе, как я; она говорила бы о других вагинах; она поделилась бы с нами своими впечатлениями.

Она носила бы бриллианты от Гарри Уинстона[5] и никакой одежды — только бриллианты.

Моя вагина выпустила на свет огромного ребенка. Я думала, что этого будет достаточно, — но нет. Теперь она хочет путешествовать, и общество ей особенно не нужно. Ей хочется читать, узнавать новое, получать от жизни все больше и больше. И еще она хочет секса. Она любит секс. Ей хочется проникнуть в самую глубину — она страстно желает глубины. Она ищет доброту и жаждет перемен. Ей нужны тишина, и свобода, и нежные поцелуи, и теплые течения, и проникновенные касания. Она хочет шоколада. Ей хочется кричать. Ей хочется перестать злиться. Ей хочется кончить. Хочется хотеть. Она просто хочет. Моя вагина, моя вагина… Она хочет всего.